Конан отпустил ее, когда день уже клонился к вечеру. Он лежал на ложе и с умилением вспоминал ее тоненькую фигурку с огромным кинжалом на поясе. Потом он уснул, не подозревая, что судьба опять все решила за него.

Дворец Деяниры — женщины, сводившей с ума чуть не половину Шадизара — находился недалеко от центрального базара, на тихой улице, где жили богатые горожане. Густые кроны деревьев и высокая стена почти полностью скрывали его от глаз прохожих. Четыре негра самого грозного вида охраняли ажурные кованые ворота

В этот утренний час Деянира, вся благоухающая после купания и душистых бальзамов, которыми служанки умастили ее тело, сидела у зеркала, любуясь собой. Юные прислужницы расчесывали ее прекрасные волосы. Вдруг занавеси раздвинулись, и в комнату вошла, ласково улыбаясь, старуха в богатых одеждах. Любую молодую женщину ее роскошный наряд сделал бы еще краше, но старухе он придавал зловеще-нелепый вид. Служанки тут же кинулись прочь, на ходу почтительно кланяясь. Старуха встала за спиной Деяниры и по-хозяйски положила руку ей на голову:

— С добрым утром, дочка. Ты куда-то собралась? Вечером у нас будет гость.

Деянира стряхнула с головы ее дряхлую, морщинистую руку и, лениво перебирая драгоценности, небрежно разбросанные на столике, сказала:

— Азимандр обещал подарить мне коня. Я хочу пойти к нему. В полдень мне выведут лучших жеребцов. Его лошади великолепны. К тому же из Вендии ему доставили новых. Я должна их посмотреть. А кого мы ждем сегодня?

— Пойдем со мной, дочка, я тебе покажу.

Старуха заковыляла к выходу. Деянира неохотно пошла следом. Несмотря на независимый и капризный тон, было видно, что он дается ей с трудом — на ее лице явственно читался страх. Не она, а старуха была хозяйкой в этом доме.

Миновав анфиладу роскошно убранных комнат, старуха остановилась у небольшой дверцы в конце узкого коридора. Открыв ее, она протолкнула Деяниру вперед, вошла сама и задвинула засов.

Деянире частенько приходилось бывать в этой комнате, но каждый раз ее охватывал ужас при виде этих толстых книг, странных сосудов и бесчисленных мешочков с таинственным содержимым, развешанных по стенам. Старуха, довольно ухмыляясь, поглядывала на испуганную женщину и не спеша занималась своим делом. Она выдвинула на середину комнаты треножник с котлом, в котором плескалась темная жидкость, отсыпала из нескольких мешочков по щепотке порошка, перемешала с увядшими цветами, принесенными из сада, и, что-то бормоча, бросила все это в котел. Жидкость забурлила, потом успокоилась и посветлела. Деянира склонилась над котлом. То, что она там увидела, заставило ее рассмеяться:

— Так это — мой гость?! Да ведь он же голодранец, и плащ на нем наверняка краденый. Почему я должна его ублажать? Или он тебе самой понравился? — И Деянира дерзко посмотрела старухе в глаза. Но на этом вся ее храбрость кончилась, и она, не выдержав змеиного взгляда старухи, покорно опустила ресницы.

— Не беспокойся, дочка, у него есть чем заплатить, и заплатить щедро. Его имя Конан, он смел и отважен, но, увидев тебя, он превратится в ягненка, как и все они, да, как и все…

— А как же Азимандр? Он осыпает меня дарами и рассчитывает на награду. Я думала, сегодня…

— Ну, его можно еще подогреть! Чем труднее ты ему достанешься, тем больше он заплатит. А теперь иди, тебе пора. Выбери себе коня. Иди, иди! — Старуха бесцеремонно вытолкала ее за дверь и снова закрылась на засов.

Деянира в порыве бессильного гнева перебила кучу изящных безделушек, порвала драгоценное покрывало, разбранила прислужниц и — успокоилась.