— Ваше право думать и выдумывать никто не отнимает.

— А раз так, то мне не хочется вам эти кассеты отдавать. И ехать неизвестно куда тоже не хочется. Тем более на условиях сдачи оружия.

— Хорошо. Тогда давайте разойдемся и забудем друг о друге. У вас своя жизнь, у меня своя.

— Не возражаю. — Митрохина вдела руки в лямки рюкзака, затем решительно встала с места, по Владик загородил ей дорогу.

— Погодите… По-моему, есть еще вариант для диалога.

— Только такой! — Галина, отскочив на шаг, выдернула из-под куртки «марго».

— Осторожнее! — спокойно сказал Владик. — Из этого пистолета очень легко выстрелить.

— Медленно садитесь на мое место, — распорядилась Митрохина, обеими руками держась за пистолет. Отчего-то Владик понял, что эта очень безобидная на вид женщина в очках может в него выстрелить. Поэтому он не сделал попытки разоружить Галину, а под дулом пистолета медленно сел на стул.

— Теперь вместе со стулом повернитесь ко мне спиной!

Когда и это было исполнено, Галина быстро выскользнула из палатки и приперла дверь каким-то крепким брусочком, очень кстати лежавшим рядом с дверью, а затем торопливо зашагала прочь.

Она не оглядывалась, но часто меняла направление, переходя с одного ряда палаток в другой. Как будто никто за ней не погнался.

Уже спустившись в метро и немного успокоившись, Галина поняла, что все произошедшее в последний час ее школьные ученики назвали бы коротким, но очень емким словом — «облом». Теперь оставалось надеяться на пресловутый телефон с номером, начинавшимся на 206.

Митрохина вышла из метро на станции «Китай-город» и оказалась у Политехнического музея. Автомат оказался работающим, и она с колотящимся сердцем набрала семь заветных цифр.

Занято. Жетон к ней вернулся. Галина вышла из будки, двинулась в направлении Лубянки. Спустилась в подземный переход, прошлась мимо очередных лавочников и лоточников, а затем опять поднялась наверх к «Детскому миру». Там она снова сумела найти свободный телефон-автомат и вновь набрала 206. На сей раз отозвался бойкий девичий голосок:

— Алло! Вас слушают.

— Будьте добры Эдуарда Антсовича… — слегка волнуясь, попросила Митрохина.

— Одну минуточку, — из телефонной трубки долетело несколько бряков и шорохов, а затем прозвучала фраза:

— Эдуард Антсович у телефонного аппарата-а. Все сходилось: и необычное построение ответа, и прибалтийский, точнее сказать, эстонский акцент.

— «Москва, Москва, как много в этом звуке…» — произнесла Галина, потому что не знала, можно ли произносить еще что-нибудь.

— Оччен рад. Есть еще что-то сказатть?

— Есть… — коротко ответила Митрохина. Она хотела еще добавить, что не знает, можно ли это говорить по телефону, но ее собеседник оказался догадливее.

— Где вы находитесь? — спросил он.

— Около «Детского мира», — ответила Митрохина.

— Перейдитте площадь, пройдитте мимо Политехнического музея и встаньте около рекламной тумбы. Там, недалеко от угла, есть такая, как косо срезанный цилиндр. Спиной к ней, лицом к проезжей части. Через несколько минут подъедет черная Волга». До встречи.

Галина поспешно пустилась в обратный путь. Ей отчего-то казалось, что если она опоздает, то произойдет нечто ужасное.

Тумбу она нашла быстро. На тумбе лучше всего смотрелся плакат: «Это место для вашей рекламы!» Других пока не было.