— Ты обратила внимание на свой бокал, Джулия? — прошептала мадонна Адриана. — Он доставлен из самого Мурано и украшен гравировкой, сделанной алмазным карандашом. Это свадебный подарок тебе от моего кузена-кардинала. Если бы я тебе сказала, во сколько он ему обошёлся, ты бы не поверила!

Судя по залу в палаццо кардинала, он вполне мог позволить себе такие траты. Сводчатый потолок был очень высок и покрыт богатой росписью; под моими туфельками были не холодные каменные плиты, а мягкий, искусно вытканный ковёр; длинные столы были покрыты скатертями из синего бархата и уставлены золотой и серебряной посудой. Я старалась не пялить на всё это глаза, будто такая небрежная, словно само собой разумеющаяся роскошь была для меня обычным делом — в конце концов, мы, Фарнезе, — знатная семья в Каподимонте, и я была воспитана в castello[16], стоящем над озером Больсена, в обстановке величайшего довольства и комфорта, хотя и не такой пышной и блестящей, как здесь. Но я совершенно утратила способность сохранять видимость невозмутимой пресыщенности, когда слуги в роскошных ливреях начали вносить в пиршественный зал разнообразные кушанья, от которых исходили такие дразнящие запахи, что мне пришлось сделать над собою усилие, чтобы не объесться. Да, хотя кузен моей свекрови и был слугой Господа, он явно считал, что имеет право жить в роскоши. Я помнила, что он поклонился и поцеловал мне руку, когда моя процессия вошла во двор его палаццо, но я не могла вспомнить его лица и не знала, кто из кардиналов — мой новоиспечённый родственник, ведь в этих красных одеждах все кардиналы выглядят на одно лицо, не так ли? К счастью, у нас нет нужды запоминать их имена и фамилии, поскольку к любому из них можно обратиться просто «Ваше высокопреосвященство». Я посмотрела на них через зал и улыбнулась им всем, демонстрируя все свои ямочки — в этой кокетливой благодарственной улыбке я упражнялась перед зеркалом, ещё когда была маленькой девочкой. Во всяком случае, до тех пор, пока мой брат Сандро не велел мне прекратить хлопать ресницами, потому что так я делалась похожа на пьяную колибри.

— А мне никто не подарил на свадьбу бокала муранского стекла, — проворчала Джеролама.

— Это так любезно со стороны его высокопреосвященства, — шепнула я мадонне Адриане. Я была полна решимости поладить с нею — ведь мы с Орсино будем жить в просторных апартаментах в её фамильном палаццо, по крайней мере, поначалу, и я собиралась полностью приручить свою вдовую свекровь, чего бы мне это ни стоило. По счастью, ей, похоже, легко будет угодить — достаточно время от времени выражать сочувствие, когда она будет говорить, как всё дорожает, и она только что не замурлыкает, словно кошка, наевшаяся сливок. Наверное, потом, попозже, у нас с Орсино будет и свой собственный дом, но я не собиралась с этим спешить. Мадонна Адриана могла сколько угодно суетиться с ключами и расходными книгами; мне нисколько не хотелось спорить с ней относительно того, кто будет вести хозяйство. Я собиралась провести остаток моих дней, лёжа на диване на веранде, подставив распущенные волосы солнцу, поедая засахаренный инжир и играя с моими прелестными пухленькими детьми.