Полина какое-то время молчала, а затем глухо молвила:

— Он застрелился.

— Ну вот, видишь… Его письмо ко мне — это просто паранойя нувориша… пардон за слово. Нервы — не более того. Не выдержал чрезмерного напряжения — бизнес в нашей стране, тем более большой, занятие не для слабонервных — и пустил себе пулю в лоб. Такое случалось и у нас, в армии, правда, по другим причинам. Человек не железный.

— Его убили, убили, убили! — сорвалась Полина.

Она заколотила кулачками по креслу и зашлась в рыданиях. Испуганный, Никита метнулся на кухню, принес стакан воды и едва не насильно влил ей в рот несколько капель. Рыдания тут же прекратились, а слезы мгновенно высохли. Видимо, Полине стало стыдно за свой срыв; промокнув щеки крохотным кружевным платочком, она сказала, не глядя на Никиту:

— Олег не мог покончить жизнь самоубийством. Не мог! Не такой он человек.

— Почему не мог?

— Потому что у него были МЫ — я и Настя. Он не мог уйти из жизни, не обеспечив нашу безопасность. Или ты так ничего и не понял из его письма?

— Понял, не понял… Все это, как говорят менты, к делу не пришьешь. Угрозыск с этим делом разбирался?

— Да.

— Ну и что?

— А ничего. Олег выстрелил себе в висок из своего пистолета. Дело закрыли.

— Но его могли принудить, наконец, просто застрелить, а затем вложить в руку оружие.

— Могли. Но в деле есть одна закавыка — все окна были закрыты на задвижки, потому как работал кондиционер, а входную дверь квартиры Олег запер на засов.

— Квартиры?..

— Кроме загородного дома, у нас есть еще и квартира в новом здании, недалеко от офиса Олега, — объяснила Полина. — Когда он допоздна задерживался на работе, то обычно там ночевал. Иногда он оставался в квартире и на выходные — чтобы поработать с бумагами. Олег говорил, что загородный дом его расслабляет и там он никак не может, в отличие от квартиры, настроиться на деловой лад.

«Поди, девок водил…» — подумал Никита и скептически ухмыльнулся.

— Нет! — Полина, которая внимательно наблюдала за реакцией Никиты, словно подслушала его мысли. — У Олега не было любовницы! Я точно знаю.

— Ну уж — точно…

— За это я ручаюсь! — решительно отрезала Полина.

«Чай, проверяла муженька… — понял Никита недосказанное. — В молодости Олег не пропускал ни одной юбки».

— И все-таки тебе нужно уехать, — сказал Никита. — Судя по сумме, которую Олег отвалил мне с барского плеча, денег, которые лежат на его зарубежных счетах, вам с дочерью хватит до нового пришествия.

— Я не могу уехать! Не могу! По крайней мере… в ближайшем обозримом будущем — пока не подберу толковый менеджмент и исполнительного директора «Индустриального союза». Мне просто не на кого бросить бизнес — людям, с которыми работал Олег, я не доверяю. Все они проходимцы. Если я сбегу из страны, компания мигом развалится и сотни людей потеряют работу.

Никита пожал плечами и ответил:

— Как знаешь… Хозяин — барин. Если компания, а значит, и деньги тебе дороже жизни — милости просим на кукан. Ежели твои выводы верны и Олег написал письмо не под влиянием сиюминутного порыва, навеянного душевным раздраем или доброй порцией спиртного, то за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.