– И где твой меч? – серебристым голоском спросила девушка.

    – В морде, ниже пасти… Нет, еще левее! – крикнул Витим. – Вон, навершие рукояти блестит!

    – Я не вытяну! – морянка сердито стукнула Кит-Рыбу кулачком. – Загнал по самое перекрестье, сам и вытягивай!

    Она изящным взмахом подманила чудище и борт надрывно скрипнул, коснувшись белесых губ. Дыхание зверя мощно струилось, как сквозняк в скальном ущелье, так же веяло тьмой, тленом и сыростью, а жаберные крышки ухали в бока, как таран в ворота. Воевода, стараясь не показать предательскую дрожь, ухватил рукоять, бугристые мускулы напряглись и меч с тихим шелестом вылез из раны. Зверь даже не вздрогнул, пристально глядя на Витима огромными глазищами.

    – Вот и все… – с оттенком грусти молвила девушка. – Познакомились, теперь пришла пора расставаться.

    – Погоди! – неожиданно воскликнул Волк. – Скажи свое имя!

    – Имя? – морянка взглянула на витязя с нескрываемым интересом. – Все кличут меня Певуньей, за то что в лунные ночи…

    – Я тоже люблю глядеть на луну! И петь…

    – Хотелось бы услышать земные песни. – улыбнулась Певунья.

    – А мне твои!

    Друзья умолкли, стараясь не мешать неожиданно возникшей беседе. Между Волком и морянкой словно протянулись невидимые нити, в миг связав воедино пару родственных душ. Дочь моря сняла с шеи обруч и блеснув повлажневшими глазами передала его витязю.

    – Если… Если захочешь спеть лунной ночью на берегу любой воды, подуй на раковину. Я мигом явлюсь хоть с самого края света!

    Ее губы дрогнули, словно шепнув неслышную фразу, рука ухватила плавник Кит-Рыбы и два морских чуда мигом скрылись в пучине, оставив после себя гигантский бурун, завертевший корабль как щепку.

    Море соскучилось по свежему ветру, гребцы натужно налегали на весла, смешивая с запахом соли дух горячего пота. Луна рельефно вычерчивала перекаты мышц под темной от южного загара кожей.

    – Если б не раковина на шее Волка, – задумчиво молвил Сершхан. – Я бы решил, что вся эта ночь во сне привиделась. Особенно Певунья… Это же надо, какое диво скрывает пучина морская!

    Витим слушал в пол-уха, натирал вновь обретенный клинок выдранной откуда-то холщовой тряпицей, рукав на правом плече стянут тугим бинтом, плотно сжав рваную рану.

    – Что за кровь у этой твари? – сердито шептал он. – Не оттирается никак.

    – А ты поплюй. – предложил Ратибор, заканчивая вязать новую петлю на тетиве. – В твоей слюне столько желчи, что разъест любую гадость.

    Воевода усмехнулся и резвей заработал тряпицей. Волк лежал в проходе и молча взирал на звездный круговорот, губы едва заметно вышептывали неясное слово. Подошедший Константин кашлянул, привлекая к себе внимание.

    – Эээ… – неуверенно протянул он. – Я хочу сказать вам спасибо. Выручили нас! Теперь корабли пойдут спокойно, повезут товар, дадут заработать хорошие деньги.

    Воевода только засопел недовольно, а Ратибор хитро поднял бровь, глянув через плечо на кормчего.