Изменить размер шрифта - +

А Старший Брат мало-помалу совсем сменит свиту на компанию городских головорезов, приобретя прочную репутацию человека без сердца.

 

 

* * *

 

Запись N24-08; Нги-Унг-Лян, Кши-На, пригород Тхо-Н

Сегодня начинаю работать всерьёз.

Как я, вроде бы, уже говорил, в приступе доброжелательности ребята с биостанции хотели подкинуть меня ночью почти до города. Пришлось поблагодарить и отказаться: легенды о НЛО в этом мире совершенно не ко времени. В результате, последние километров двадцать я прошёл пешком.

Поздняя весна; по земным меркам — май; умеренный климат, вроде земных средних широт. Всё цветёт. Деревья стоят в цветах, как в облаках — белых, розовых, золотисто-жёлтых — из-за этого буйного цветения на многих растениях не видно листвы. Розовая акация пахнет ванилью или чем-то похожим; нги-унг-лянская айва пахнет мёдом и корицей, златоцветы пахнут мёдом и хмелем. Вокруг всего этого великолепия жужжат местные пчёлы, бело-жёлтые мохнатые шарики с крылышками. Очень жарко.

Впервые увидел аборигенов и поговорил с ними в деревушке Ф-Дэ, почти в пригороде уездного городка. Насколько я знаю, неподалеку от деревни проходит проезжий тракт, чужаками их не удивишь — но мелюзга всё равно глазеет на меня, приоткрыв рты. Немного странно видеть стайки мальчишек разного возраста без признаков девчонок поблизости; такое чувство, что женщины падают с неба взрослыми. Мальчишки, как в любом обитаемом гуманоидами месте, носятся, вопят, дерутся на палках или на самодельных деревянных мечах — но я заметил, что кое-кто из местной однородной в отношении пола мелюзги, особенно совсем маленькие, нянчат тряпичных зверушек. Старшие присматривают за мелюзгой привычно и с готовностью — здесь это заметнее, чем на Земле.

Взрослых я интересую меньше, чем детей — у взрослых свои взрослые заботы. Я останавливаюсь у плетня, за которым чистенький дворик, прошу молодую женщину, которая кормит цыплят, принести воды. Она окидывает меня взглядом, усмехается:

— Не очень внятно говоришь.

Да, красавица, язык у вас фонетически невозможный — чуть другой характер звука придает совсем другой оттенок смысла. Практика на Земле совсем не то, что практика с носителями языка. Через недельку на Нги-Унг-Лян акцент пропадет.

— Я здесь чужой, — говорю виновато.

Она уходит в дом. Здешние женщины бывают поражающе красивыми; эта, к примеру — высокая, гибкая, с великолепными формами: тяжело поверить, что это "условная самка", фактически — трансформированный мужчина. Одежда — длинное платье из тонкой ткани, что-то, напоминающее корсаж — округляющее и приподнимающее грудь, шарф вокруг бедер и накидка-пелеринка с набивными голубыми и жёлтыми цветами. Костюм подчёркивает её женственность, так же, как мужские костюмы подчёркивают мужество своих носителей. Тело тут скрывают очень тщательно, зато грудь у женщин и пенис у мужчин акцентируют одеждой, как могут — цветом, формой, кроем… Это значит "я — состоявшийся член общества, важный и ценный", к таким вещам относятся серьёзно.

Когда красавица приносит чашку с водой, я спрашиваю о работе.

— Тут нет таких, у кого лишние деньги, — говорит она. — Всяк справляется сам. Иди в город, на базар.

Кажется, она мной слегка брезгает. Восхищённые взгляды на чужих подруг тут не в чести, тем более, если смотрит неуклюжее и косноязычное чудовище. Делаю смущённый вид: да, я безобразный чужак, сейчас уйду. Она забирает чашку. Мальчишки — лет трех и лет пяти — зовут её в глубь двора, и она уходит.

Я воодушевлен. Первый контакт прошёл не так плохо. Меня приняли, я не вызываю чрезмерной неприязни, я не кажусь более чужим, чем иностранец. Я отправляюсь в город.

 

Лес бел, золотисто-розов и фиолетов.

Быстрый переход