Интересное сочетание: знает, что кто угодно кинется со всех ног куда он скажет — и при этом тщательно обдумывает каждое слово. Вовсе не рвётся приказывать генералу становиться морской чайкой — не упивается властью. Взрослые не баловали и жизнь не баловала — к тому ж только что умер отец.

Не знаю, любимый ли. Но не могло не ранить, как бы там ни было.

Ближе к вечеру знаменательного дня Утверждения Государева Статуса, мы — друзья Государыни — собираемся в королевской опочивальне, как персонажи романа Дюма. Государь говорит мне с места в карьер:

— Ра считает тебя очень необычным человеком. Расскажи о себе.

Насколько я демон, что ли?

Не хочется что-то наворачивать, тем более, что рядом стоит Ар-Нель и весело наблюдает за всем происходящим. И Ра наблюдает; оперлась локтем на подушку, уже очень хороша — этакий болезненный ангел, все женственные чёрточки сделались явственнее. Еле заметно улыбается; я вдруг осознаю, что с первой встречи думал: "А девкой был бы краше". И Юу сидит на её постели и тоже внимает. Зато нет чужих, все мне свои, мои детки, как это ни забавно звучит. И я говорю совершенно честно, выбивая себя и их из легенды:

— Я и необычный. Я очень издалека. Живу в твоей стране, чтобы потом написать книгу о ней. Меня интересует жизнь твоих подданных, Государь — всё, что только можно, самые простые вещи, любые мелочи и частности, а больше всего — люди.

Юу смотрит на меня, приоткрыв рот. Ар-Нель хихикает в расшитый рукав. Ра кивает.

— Ты настолько учёный, что можешь написать книгу? — спрашивает Юу. — А я думал, Ма-И шутит…

— Я нисколько не удивлён, — говорит Ар-Нель. — Спрятать ум не менее сложно, чем скрыть глупость. А вы, дорогой Господин Второй Л-Та, не слишком наблюдательны, мягко говоря…

— Я хочу прочесть эту книгу, — говорит Государь. — Мне интересно.

Я кланяюсь, довольно неуклюже по меркам придворных — но имидж горца мне менять не хочется, да и ни к чему. Допрыгались: у меня правительственный грант на книгу — правительства Кши-На. Теперь бы ещё умудриться написать что-нибудь такое, что воспринималось бы записками местного жителя о других местных жителях!

Ра не общалась со мной так плотно, как Лью, поэтому она меня поминутно не зовёт, тем более, что вокруг неё толпа: лекари Государя, его Астролог, в смысле — Гадальщик, его камергер, да ещё заходят мать — Снежная Королева, братец Юу и сердечный друг Ар-Нель. Ра развлекают, утешают, дают пить обезболивающее — довольно слабый транквилизатор, вроде зверобоя или валерьянки, с мизерным наркотическим эффектом, но это лучше, чем ничего: боль метаморфозы снова кажется мне непомерно сильной.

Лью и не снилось такого внимания. Ра не оставляют одну ни на минуту — если она сама не отсылает от себя обожающих подданных. Её искупали в восхищении и преданности; Ра стоит намекнуть, как люди Государя готовы в лепёшку разбиться… Правда, Н-До почти не покидал Лью, а Государь вынужденно отлучается, порой надолго, так что — как знать, кому повезло… Впрочем, можно представить себе, каково изменяться простолюдинкам — на этом фоне любая наша аристократка выглядит счастливицей.

Меня отчасти предоставили самому себе. Я получил свою порцию восторгов и почестей: Снежная Королева держала меня за руки — это уже не барская ласка, а благодарность равному; со мной разговаривал управляющий дарёного клочка земли — пара выморочных деревень, но статус-то, статус! После всех подарков, благодарностей и церемоний, после рассматривания моей диковинной физиономии — состоялся обед у Государя, на котором я присутствовал. Весь обед у меня маячил в памяти андерсеновский "Волшебный холм", но и начинённые репейником шкурки ужей, и салаты с мочёными мышиными мордами и цикутой, в конце концов, слава Господу, закончились тоже.