|
.. Передние лапы Молодого обхватывали, почти по-кошачьи царапали шею и грудь Старого, поверженный пес свивался кольцом, пытаясь отбросить, сбить с себя насевшего недруга... Все вотще. Старый стоял над ним, как вырубленный из гранита. Стоял, намертво пригвоздив бьющегося противника. Это ты мне доказывал, что ты уже не щенок? Ну так получай, коли взрослый... Волк смотрел на них, не отводя взгляда, оцепенев. Молодой не закричал, не взвизгнул, даже не оскалился, показывая тем самым, что испугался и готов молить о пощаде. Просто его отчаянные рывки стали делаться все медленнее и слабее. Волк чувствовал едва ли не наяву, как у него грохочет в ушах кровь, как этот грохот превращается в высокий, затихающий звон и вместе с ним смолкают все звуки, а солнечный мир начинает меркнуть и стремительно удаляться... Непререкаемый бросил сыну свой жезл, и Младший Судья поймал его на лету. Подбежав к собакам, он стал бесстрашно просовывать деревянную лопаточку между стиснутыми зубами Старого. Тот косился на человека, но хватки не ослаблял. Не на шутку обеспокоенный хозяин Молодого бросился внутрь Круга и стал помогать судье, наплевав на опасность оказаться покусанным чужим псом. Хозяин Старого, плохо знакомый с порядками на состязаниях, замешкался. Ему кричали, чтобы он тоже шел разнимать кобелей, потом просто вытолкнули вперед... И тут случилось то, чего следовало ждать: придушенный Молодой обмочился. Желтая струйка беспомощно излилась, замарав белоснежный мех брюха. Старый презрительно фыркнул и выпустил его глотку. Мотнул головой, выплевывая проникший в рот жезл судьи. Отряхнулся - и, не обращая внимания на посторонних, побежал к своему хозяину. Тот обнял любимца, начал трясущимися руками застегивать на нем простой плетеный ошейник. Кажется, он плакал и обещал кобелю, что никогда, никогда больше не приведет его в это скверное место. - Нынче же уедем домой... - разобрал Волк. - Будешь, как прежде, по вольной степи наше стадо водить... сыновьями-внуками распоряжаться... Щеняток новых учить... Аргмвли, внучка твоя, поди, без нас уже родила... Пятнистая сука радостно повизгивала и знай умывала супругу морду, серебристую от густой седины. Кобель тыкался носом в мокрые щеки хозяина и всем своим видом показывал, что нисколько не сердится на него. И что вы, люди, вечно о чем не надо переживаете? Подумаешь, оттрепал дурачка, старших чтить не наученного. Тоже важность какая... - Вот так, - задумчиво проговорил Винойр. - И победил пес, а радости никакой. Владелец Молодого сидел на земле, тормоша и гладя все еще неподвижного кобеля. Тому никакая особая опасность не угрожала - он не был ни ранен, ни даже сильно помят, и воздух, без помехи вливавшийся в легкие, быстро делал свое дело. |
