— Госпожа Захарьина… Марина Владимировна, мне нужна ваша помощь, — в мужских глазах плескалась боль и… надежда. Именно последнее целительница и увидела прежде. — Прошу…

Целительница растерянно кивнула. Кажется, она поняла, что случилось. В проеме двери показалась высокая женская фигура, в которой сразу же узнала цесаревну Наталью Алексеевну, старшую дочь императора. Сомнений не было: приезд был связан именно с цесаревной. По поводу ее болезни к Захарьиной уже обращались семь или восемь лет назад. Тогда она отказалась, испугавшись последствий. Слишком уж непростая оказалась болезнь, можно было не справиться: погубить и себя и цесаревну.

— Приступы стали чаще? — спросила она, показывая глазами на стоявшую позади них цесаревну. Император со вздохом кивнул. Приступы стали не просто чаще, но и сильнее. — Давайте пройдем в смотровую. Для начала…

Все оказалось еще хуже, чем она представляла. Болезнь прогрессировала с такой скоростью, которую еще недавно нельзя было и представить. Возросла частота приступов, сопровождавшихся сильными и глубокими припадками. После каждого из таковых цесаревна очень долго приходила в себя, иногда сутками не выходя из своих покоев.

— …Подождите, подождите, не говорите ни слова. Сначала выслушайте меня… Марина Владимировна, прошу вас…, — в комнате уже не было ни какого императора, был лишь убитый горем отец. Он не заламывал руки, не рыдал, не бросался на колени. Его состояние выдавали лишь глаза, в которых плескался страх, ужас от неминуемой потери дочери. — Не говорите «нет». Прошу вас, сначала попробуйте… У вас обязательно получится. Должно получится… Вы слышите меня? Я верю, что у вас все получится. Только попробуйте…

Чувствуя ее колебание, мужчина принялся уговаривать с ещё большим жаром. Он обещал титулы, придворные должности, личное покровительство и полное содействие для Милы, собственную клинику лично для нее, и т. д. и т. п.

Притихшая Захарьина никак не могла принять решения. В этой ситуации не могло быть половинчатых решений. Она, как целительница, не могла просто попробовать. Приступая к лечению, должна была выложиться до самого конца. Именно так и никак иначе. Только могла ли она так рисковать собой? Что станет с Милой, если с ней что-то случится? Кто позаботится о ее Крохе? Император? Государственный приют? Не смешите. Она не должна была так рисковать.

— Я не мо…, — едва она открыла рот, как император все понял. Мужчина тут же спал с лица. Бледность сменила землистым цветом. В потухших глазах не осталось больше ничего человеческого. Только пустота, абсолютная пустота.

И тут Захарьина запнулась. Ей вдруг пришла в голову мысль, что могло бы помочь цесаревне.

— Ваше Величество, я, кажется, знаю, что нужно сделать, — едва не вскрикнула целительница, вскакивая из-за стола. — Мой ученик может…

Договорить и это ей не удалось. Дверь в смотровой резко распахнулась, пропуская внутрь одного из телохранителей. Крупный спец настороженно обвел взглядом комнату и туту же подскочил к императору:

— Экселенц, периметр не безопасен. На внешний контур охраны совершено нападение. Погибло четверо сотрудников СОИ, — быстро докладывал он. — Уничтожен броневик сопровождения…

Император вскочил с места, бросив взгляд на раскрытую дверь. Нападение могло быть чем угодно: и случайной встречей с какими-то уголовниками, и, действительно, атакой подготовленной группой террористов.

— Сколько нападавших? Вооружение? Намерения?

Офицер СОИ не сразу ответил.