— Легче будет вдвоем с Земным. Посменно вы рекорд всесоюзный поставите, — вразумляю его.

— Может, и поставят! — опять ввязывается Катя. — Но сутки-то не прибавишь! Со сменщиком можно вконец машину загнать. Муж будет шестнадцать часов на ней, да ваш Земной — восемь: как раз двадцать четыре часа. А когда же мотору отдыхать?

— Ну, ладно, — заговаривает Ковус. — Мне все ясно. Работаете вы, товарищ Мирошин, очень хорошо. Но сменщик вам положен и он будет. Давай, Земной, занимай место в соседнем домике.

Посидели мы еще с полчаса. Я порасспросил обо всем, что требовалось. Потом отправились с Ковусом вновь в поселок...

Время бежит быстро. Лето давно уже закруглилось. Осень властвует в Каракумах. Дни еще теплые, а ночью холодно — до зубной дрожи. Да и однообразие донимать начинает. Встаем чуть свет. Завтракаем в потемках. Отправляемся на пикеты. Еду то к экскаваторщикам, то к бульдозеристам. В Ашхабад, в свою газету отправил несколько материалов, в том числе и очерк о Мирошине. Очерк я так и назвал «Ас пустыни». Вскоре его опубликовали. Тут, в Кельтебедене — полный ажиотаж. Узнали, что очерк написан мной: особое уважение стали оказывать. Потом вышел в газете репортаж «25 километров по трассе». В нем почти все кель-тебеденцы фигурируют. И обо всех упомянуто добрым словом. В день, когда привезли газету с репортажем, Шумов с женой затащили меня к себе и принялись угощать джейраниной. Ковус с пикетов возвратился, прочитав, тоже повеселел: о нем много хороших слов. Сел на корточки, уткнулся в развернутые полосы и головой закачал:

— Ну, ты даешь, Природин. Клянусь — все правильно. Прямо срисовал.

Посидели, поужинали, в преферанс сыграли. Утром Ковус уехал в Мары.

Когда я проснулся, его уже не было. Я позавтракал и сел за очередной материал о строителях. Работал без передышки до самого обеда. Получилось что-то в виде публицистического рассказа. Тут почту привезли, как всегда, на вертолете. Понес письмо пилоту: довезет до Мары, а там бросит в почтовый ящик. Рядом с ним — приезжие какие-то. Интеллигентные люди с рюкзаками. В плащах, в шляпах. Двое. Я передал конверт пилоту и — к ним. Оказывается, это ребята из областного комитета физкультуры. Один спрашивает недовольно:

— Вы что ли писали критическую статью о том, что на канале не ведется никакой спортивной работы?

— Допустим я, — отвечаю ему в тон. — А по-вашему, значит, есть?

— Нет, что вы, — сбавляет он в тоне. — Просто я хотел оказать, мы приехали организовать физкультурный коллектив. Мячи, сетки привезли.

— Это другой разговор, — отмечаю довольно. — Тут хоть и сплошной песок, но все равно что-то можно сделать. Хотя бы волейбольную площадку.

— Все сделаем, — обещает инструктор. — Просто у вас тут люди ленивые. Могли бы и без нашей помощи. Привыкли на всем готовом.

Видимо, кто-то из механизаторов слышал, как приезжие поносили кельтебеденцев. Ничего пока им не сказали. А вечером — ЧП.

Приходят спортсмены в столовую. А там Аскад со своими дружками распивают бутылку. Воспользовались отсутствием Ковуса, решили хлебнуть.

— Здравствуйте, — говорят приезжие.

Аскад уже был навеселе. Только веселье у него особое. Мрачно оно у него проходит. Бычится, злится, грубит. Вот и сейчас: поднял на гостей пьяные глаза.

— Снимите шляпы...

Спортсмены — люди деликатные. Сделали вид, что не расслышали. Тогда Аскад ударяет кулаком по столу и орет:

— А ну-ка, снимите шляпы перед рабочим классом!

Спортсмены оскорбились, дали достойный ответ. Тогда Аскад вскакивает и за бутылку хватается. Повариха высунулась из окна, кричит на гостей:

— Да уйдите вы от греха подальше! Неужели не видите, что ребята подвыпившие?

Те к двери и — во двор.