– Да?

– Тащить, не обезвредив экипаж, не опасно? Вдруг они решат взорвать «Охотницу» и нас вместе с собой?

– Ну, кто сказал, что не обезвредив? Вскрыть люк колодца – десять секунд. Не волнуйся, мне приходилось делать такие вещи. С танками, правда, но разница невелика.

На нижней палубе я помог подруге надеть скафандр, подал шлем особой формы, специально рассчитанный под её рожки. Над люком стыковочного колодца располагалась конструкция из двух полуцилиндров один в другом, что-то вроде душевой кабины. Поворачивая вокруг общей оси внутренний цилиндр, можно было создавать закрытую шлюзовую камеру для выхода в безвоздушное пространство.

– Всё, спасибо, теперь иди к пушкам, – сказала Осока через стекло шлема и задвинула импровизированную дверь шлюза.

Пока я устраивался в кресле кормового стрелка, Осока успела выбраться наружу и уселась на край люка в позе пловчихи перед стартом. На контрольном экране я хорошо видел её лицо, перевёрнутое относительно меня: искусственная гравитация «Амидалы» снаружи не действовала, и для девушки понятия «верх» и «низ» становились чистой условностью. Падме осторожно продолжала сближение, пока между кораблями не остался зазор метров пятнадцать-двадцать, и остановилась. Я развернул стволы так, что они смотрели на двигательную установку пиратов. Осока ободряюще улыбнулась в объектив голокамеры наблюдения, подмигнула и, распрямившись, как пружина, прыгнула в направлении пиратского корабля. А ведь она и впрямь знает, что делает! Перебирая руками, она проплыла немного вдоль корпуса, ухватилась за выступ на корпусе «Охотницы», включила меч и рубанула по броне. Полукруг, второй – и кусок обшивки летит в сторону. Третьим стремительным движением Осока вонзила огненное лезвие в размещённое внутри оборудование. Пора! Я утопил гашетки обеих пушек турели. Сопло верхнего двигателя брызнуло ошмётками, в другом появилась чёрная рваная дыра. И в этот момент пираты дали тягу. Попытались, точнее сказать. Рвануло так, что третий, неповреждённый двигатель вывернуло из кормы, а «Охотница» беспорядочно закувыркалась в пространстве.

– Аййй! – «Амидала» едва успела отскочить, чтобы избежать удара в брюхо бронированным клювом. Так среагировать не успел бы ни один пилот, спасло нас только то, что Падме сама была кораблём.

А что с Осокой? Я повёл прицелом, надеясь, что сенсоры турели обнаружат подругу, если её сбросило с обезумевшего стального «мустанга». Но в пространстве Осоки не было. Зато, как только спинная часть «Охотницы» вновь оказалась в поле зрения, я увидел нашу отважную джедайку. Прилепившись к обшивке магнитными подошвами, она резала мечом обод люка. Меч на пояс, толчок сложенными ладонями – из-под крышки брызнули беловатые струи замерзающего воздуха, люк открылся внутрь. Осока нырнула в корабль, а ещё через секунду захлопнулась аварийная диафрагма. На то, чтобы разобраться с экипажем, моей подруге потребовалось ненамного больше времени. Вскоре я увидел, как из двигателей ориентации на носу и пилонах «Охотницы» ударили струи газов, останавливая вращение.

– Добыча готова, забирайте, – послышался в комлинке весёлый голос Осоки.

Посадочные лапы нашего корабля вцепились гравитационными присосками в обшивку «Ночной охотницы».

– Не сопротивлялись? – спросил я.

– Что ты! Упали на колени и начали возносить благодарственную молитву своим богам.