— Удивляюсь, как ты мог уши развесить на всю эту чушь, — сказала Вика.

— Сейчас-то, может быть, и не развесил бы. Но тогда… тогда он попал в самую точку. Поддел именно то, что я чувствовал. И, как мне казалось, предложил самый лучший выход.

— Как он не побоялся дать тебе пистолет? Ведь ты мог пойти с этим пистолетом в милицию… — заметила Вика.

— Он сказал мне, что подстрахуется: даст мне пистолет, который засвечен по делу об убийстве, и, если я попадусь с ним или попробую его сдать, я уже вовеки не отмоюсь, — объяснил Стасик. — И вообще, он давал понять — не прямо, а намеками, но, все равно, довольно прозрачно — что он сам из милиции или из спецслужб, и я своим самоубийством окажу им услугу в борьбе с бандитами, раз уж я жить не хочу.

— Все равно не понимаю, как ты на все это купился, — сказала Вика. Ведь это ж такая наглая дуриловка, на которую и дошкольник не клюнул бы!

— Говорю тебе, когда тебе говорят то, что ты хочешь услышать — на все клюнешь! — ответил Стасик. — И я… Мне нравилось тайком вертеть пистолет, думать о том, как я нажму курок… Какой шухер будет вокруг моей смерти! И никто, кроме меня — ну, и этого мужика, которому я доверился — не будет знать, что я застрелился из-за Катьки! Все будут думать, что я… ну, действительно был связан с какими-то очень крутыми ребятами…

— В общем, обманывают того, кто хочет быть обманутым, — подытожила Вика. — Но сейчас-то ты понимаешь, что мужик искал дурака навроде тебя? Рассчитывал найти молодого оторвыша, а нашел ещё лучше — дурака, мечтающего умереть. А если б ты передумал умирать, он бы тебе помог. Ведь в квартире бы ты в любом случае оказался в нужное время! И он бы не только листовку этого хренового Союза За Действие или как там… — она пошарила в кармане дубленки, вынула листовку и поглядела на нее; только тут она спохватилась, что ей становится жарко, и совсем сняла дубленку, — он бы и дистанционное управление этой бомбой возле тебя оставил бы. Да ещё и бинокль! И тогда получилось бы так: молодой «борец» нажал кнопку — и выстрелил в себя, в ужасе от того, что натворил! Все — для следствия есть и мотив, и преступник, да к тому же так здорово покончивший с собой, больше никуда копать не надо! На этом дело закрывается, и все, кто на самом деле устроил взрыв, могут спать спокойно. Все — «следствие закончено, забудьте!» Теперь-то ты это понимаешь?

— Теперь понимаю, — хмуро сказал Стасик.

— Но ты, видно, совсем был плохой, если меня с собой поволок. Зачем ты это сделал? Ты ведь знал, что будет?

Стасик угрюмо рассматривал свои руки.

— Я думал… — пробормотал он. Потом, собравшись с духом, продолжил. Я… Только сейчас я тебе скажу такое… Не обижайся, ладно?

— Кончай париться! — сказала она. — Нас в любой момент могут шлепнуть, и кому тогда какое будет дело, что я знала и что не знала? А выяснить все между нами нужно до конца — хотя бы из-за того, что… ну, что мы так влипли.

— Хорошо, — Стасик глубоко вздохнул. — И вот, у меня появился пистолет, и я совсем иначе себя стал чувствовать. А потом позвонила ты, и спросила, собираюсь ли я быть на похоронах. И я… Не знаю, почему я рассказал тебе об этой квартире.