– О чем ты говоришь? – спросила Мэгги.

– Золотая Королева должна быть безупречна. И хотя вот уже шестьдесят лет, как дрононы принимают в свое общество представителей человеческого рода, у нас нет никакой уверенности, что они вообще позволят человеку встать во главе роя. Но если они даже примут Эверинн в качестве соискательницы, у нее не должно быть ни одного физического дефекта, ни единой царапины. Надеюсь, что дрононы все же сочтут Эверинн нашей, человеческой Золотой Королевой, не имеющей ни единого порока. И рожденной повелевать. Пока что нам удавалось уберечь Эверинн от повреждений, которые могли бы оставить шрамы. Вот почему я так стараюсь помешать ей, когда она подвергает себя опасности.

– У меня есть еще один вопрос, – сказал Галлен. – Она носит при себе «террор». Если ваша цель – только поединок, зачем вам нужен этот снаряд?

– На крайний случай. Вот мы с Эверинн оказываемся на планете Дронон. Если дрононы откажут нам в праве на ритуальный поединок, они попытаются убить нас. В таких условиях нам не останется иного выбора, как начать бесплодную войну, которой мы так старались избежать. Надеемся, что одно лишь наличие «террора» вынудит королеву допустить нас к бою. Но в случае необходимости манта Эверинн взорвет шар. Когда Золотая Королева умрет, дрононы утратят контакт с омниразумом. Их автоматическая оборона перестанет действовать, и наши бойцы нанесут им удар.

Галлену незачем было спрашивать, что произойдет потом. Манта уже нашептала ему ответ. Если Дронон будет уничтожен, сорок процентов ульев погибнет вместе с ним. Отдельные королевы удержат свои владения, расположенные в дальних мирах, но между ульями начнется долгая и жестокая гражданская война за право выдвинуть новых Повелителей Роя. Воспользовавшись этим, к ним вторгнутся другие рои галактики. Если новые правители и найдутся, они будут неопытны и потому слабы. Власть может смениться несколько раз в течение немногих месяцев. Во время этой смуты люди сумеют отвоевать свои потерянные миры и укрепиться в них. Но, как и говорил Вериасс, в конечном счете ничего хорошего им ждать не приходится.

– Есть еще один вариант, о котором ты не упомянул, – сказал Галлен, – и боюсь, что он как раз наиболее вероятен. Что, если дрононы разрешат тебе биться и ты проиграешь?

– Тогда мы по крайней мере создадим прецедент, который даст людям право сражаться за трон. Я оставил надежным людям в нескольких мирах образцы тканей Эверинн, благодаря чему можно сделать тысячи клонов. Со временем один из ее хранителей выиграет бой.

– Взорвете ли вы в этом случае «террор» на Дрононе?

Эверинн покачала головой:

– Нет, этого нельзя делать. Вся наша надежда на успех в этой борьбе связана с тем, чтобы победить дрононов согласно их же закону. Моя мать и другие таррины многие годы обдумывали этот план.

Это лучший способ получить назад наши миры. Иначе и с той и с другой стороны погибнут миллиарды невинных. Ты ведь понимаешь, что другого выхода нет?

– Но если вы потерпите поражение, – сказала Мэгги, – люди будут обречены на долгие годы дрононского ига. А это окажется гибельным. Аберлены так радикально меняют человеческую природу, что уже в следующем поколении наши дети перестанут быть людьми. Этого нельзя допустить! – В глазах Мэгги был ужас. Хотя последние два дня она сохраняла спокойствие, Галлен видел, как повлияло на нее пережитое на Фэйле.

Вериасс вздохнул, а Эверинн попыталась утешить Мэгги.

– Нас ждет печальное будущее, даже если мы победим, – согласилась она. – У тарринов тоже разрешены манипуляции с генами – но лишь в пределах, согласованных с будущими родителями. Мы хотим, чтобы все люди были честными, свободными и могли заслужить себе право на бессмертие.