|
Мы, Сэкетты, происходим из Камберленд-Гэп, что в Теннесси, и папаша постоянно нам внушал, что никогда не следует ничего отдавать без драки, в особенности когда речь идет о деньгах или о женщине. Ну так вот, — продолжал я, прежде чем они успели вставить слово, — люди говорят, что я не мастер петь, там, или пиликать на скрипке, а что до танцев, то ноги у меня для этого слишком длинные. А вот если с кем подраться, то — пожалуйста, я всегда готов. Вижу, вы, ребята, любите медные пуговицы — вот они, у вас на куртках. Я так полагаю, что пуля из моего 44-го вгонит такую пуговицу в брюхо так глубоко, что доктору придется запрашивать ордер на обыск, чтобы ее отыскать. — Моя лошадь беспокоилась, никак не хотела стоять на месте, а я делал вид, что сдерживаю ее. — Кроме всего прочего, — разливался я соловьем, — здесь со мной жена генерала Джемса Уитфилда Мэллори, и если вы только ее тронете, вам придется уносить ноги с этой территории и как можно скорее, он не такой человек, чтобы оставить дело без последствий, он поднимет на ноги всю пограничную армию, чтобы вас отыскать.
Моя лошадь внезапно забеспокоилась, стала вертеться, и стоило ей повернуться к ним левым боком, как я, воспользовавшись моментом, мгновенно выхватил свой револьвер, и, когда лошадь успокоилась, мой кольт смотрел в их сторону. Быстро доставать оружие па начал меня учить, заставляя постоянно практиковаться, с тех самых пор, как я настолько подрос, что моя кобура при ходьбе перестала волочиться по земле. «Сын, — говорил он, — если тебе понадобится револьвер, он должен быть у тебя в руке, а не в кобуре». Они удивились, увидев направленный на них ствол, а Джон Купер прямо-таки взбесился. — Не воображай, что это тебе поможет, — заорал он. — Ты нам нужен, и мы тебя достанем. — Вспомним кое-что об этой стране, — бросил я ему, — Каждый человек здесь имеет право на собственное мнение. В данном же случае, если ты окажешься не прав, у тебя уже не будет возможности попытаться еще раз. Впрочем, если желаешь попробовать, доставай свою пушку, и вперед. — Никто не вымолвил ни слова, все молчали, злые как черти, поэтому я продолжал, считая, что любые разговоры лучше, чем драка: — Предлагаю вам пари, Куперы. Бьюсь об заклад, что застрелю троих из вас, прежде чем вы успеете обнажить оружие. А четвертый пускай поторопится, а то как бы и ему не оказаться в их компании. — Языком-то ты мастер победы одерживать, — проворчал Джордж. — Считай, что я раскрыл свои карты. Ты имеешь право знать. Обещаю тебе одно: если я не застрелю тебя с первого выстрела, я оставлю тебя лежать где ты есть, пусть за меня докончат дело солнце и орлы-стервятники. Честно говоря, Куперам не слишком понравились мои слова, тем более что моя лошадь, теперь, когда я перестал беспокоить ее шпорами, стояла совершенно спокойно и попасть в человека с такого расстояния не так уж трудно. А умирать-то никому не хочется. — Если это действительно жена Мэллори, то что она, интересно, тут делает? — Она направлялась в Уиппл, — сразу выдал я легенду, — но по дороге заболела, и док посоветовал вернуться в Эренберг. Они попросили меня сопровождать ее туда. Мне приходилось служить вместе с генералом. Он хорошо меня знает. — Я никогда не слышал о генерале Мэллори, — засомневался Джордж. — Никогда не слышал о генерале Джемсе Уитфилде Мэллори?! — Теперь я уже и сам поверил своим басням. — Он же помощник генерала Гранта! Учился вместе с Филом Шериданом и Джебом Стюартом в одном классе в Пойнте. Сейчас поговаривают о том, чтобы сделать его губернатором всей территории специально для того, чтобы очистить ее от всяких разбойников и прочей нечисти. Не при даме будет сказано, но все знают его как человека непреклонного, не знающего жалости и весьма строгого. |
