— Мадлен очень сильная, — вымученно улыбнулась она. — Если случится нечто подобное, ей никто не поможет. Ни ваша мать, ни Эдмунд, ни я. Но она сумеет выжить. Вы и сами это прекрасно знаете. Но к чему все эти разговоры о смерти? Скорее всего вы вернетесь домой настоящим героем-победителем.

Лорд Иден расцвел в улыбке.

— Честно говоря, я не ищу ни смерти, ни героизма. Мне просто хочется почувствовать себя частью армии и разделить возбуждение, грязь, опасность и усталость военной кампании. Вот и все, что мне надо, мисс Парнелл: получить шанс сделать свое дело. Но послушайте, музыка уже кончилась. Я должен привести вас в зал. Я так рад, что мы поговорили!

Девушка рассмеялась.

— Так и должно быть. Одной проблемой у вас точно меньше стало, сэр.

— Никакая вы не проблема, мисс Парнелл, — печально улыбнулся Иден. — Я был бы горд побороться за вас.

Мадлен так неистово веселилась весь вечер, что к полуночи окончательно выбилась из сил. Она смеялась, болтала и флиртовала, пока не убедилась, что все графство считает леди Мадлен Рейн легкомысленной кокеткой. Она наотрез отказалась пойти прогуляться с капитаном Форбесом, прекрасно понимая, что тот собирается сделать ей предложение. Ей было страшно. Вдруг, пребывая в подобном состоянии, она возьмет и согласится стать его женой? Улыбка не сходила с ее лица с самого обеда.

Поверить невозможно, сколько усилий и изобретательности надо приложить, чтобы избежать столкновения с двумя мужчинами! Не встречаться с ними взглядом, не подходить слишком близко, чтобы ненароком не услышать, о чем они говорят, или не сказать что-нибудь самой.

Мадлен была готова задушить Доминика. И французам работы меньше. Зачем им утруждать себя? Она сама сотрет его с лица земли. Ну почему он не может выкинуть из головы эту глупую идею крестового похода? Зачем ему обязательно нужно стать рыцарем в сверкающих доспехах? Зачем ему непременно надо время от времени превращаться в Дон Кихота? Ей вовсе не нужен смелый, отважный и мужественный брат. Да пусть он будет хоть самым трусливым в королевстве, лишь бы знать, что он в полной безопасности. Брат необходим ей!

Но он собрался уехать и сложить голову на поле боя. И ему все равно, что она чувствует и как страдает. Однако она не станет больше умолять его. Нет уж, этого удовольствия она ему не доставит, пусть даже не надеется! Она решила, что слова ему до отъезда не скажет.

До отъезда! Ее охватил ужас, стоило подумать, что через два дня его уже здесь не будет. А вдруг она никогда не увидит его снова? Все последующие месяцы, а может, даже годы, она будет сидеть и ждать от него весточки, и при этом трястись от страха, что очередное письмо принесет ей плохие вести. Интересно, как армия сообщает, что дорогой вам человек пал в бою? Она этого не знает, да и знать не желает. Девушка тряхнула головой и одарила Ховарда Кортни не в меру очаровательной улыбкой.

Мадлен проскользнула в открытые двери. У нее имелся перерыв в танцах. Ее партнером был пастор, но его срочно вызвали к больному прихожанину. Слава Богу, этот человек не имел никакого отношения к Эмберли, иначе Эдмунд непременно счел бы своим долгом тоже навестить умирающего. Никто не успел заметить, что Мадлен лишилась своего кавалера. Как хорошо сбежать на полчасика из зала, побыть одной, хоть ненадолго скинуть с себя наигранное веселье и притворную улыбку!

Не станет она гулять по террасе. Кто-нибудь непременно заметит ее. Мадлен обогнула дом и прошла мимо розария. В саду тихо и прохладно. Ни один человек не забредет так далеко от бального зала.

Как ужасно, когда человек не может с головой окунуться в веселье и насладиться праздником, а уж тем более балом Эмберли! Раньше с ней ничего подобного не случалось. Но как Мадлен ни старалась, она так и не смогла проникнуться весельем, которое прилежно изображала. И влюбиться в капитана Форбеса или какого-нибудь другого молодого человека тоже была не в состоянии, хотя стоило ей бровью повести, и любой из них был бы у ее ног.