— Когда и при каких обстоятельствах вы наняли упомянутого По Кая? — спросил судья Ди.

— Он явился ко мне примерно полторы недели назад, ваша честь, — ответил Йи Пен, — с рекомендательным письмом от знаменитого столичного ученого Цзао Фена, кузена моего доброго друга Цзао Хохсина. По Кай сообщил, что расстался со своей женой и хочет какое-то время пожить подальше от столицы, где семья бывшей супруги чинит ему всяческие козни. Он оказался беспробудным пьяницей, но выказал похвальную сноровку в делах. Прочитав объявление, я вызвал своего эконома и спросил, когда он последний раз видел По Кая. Он рассказал мне, что вчера вечером этот человек вернулся очень поздно и сразу направился в свою комнату, находящуюся в четвертом дворе моего особняка, а вскоре снова ушел, держа в руках плоскую шкатулку. Так как мой эконом успел хорошо познакомиться с безнравственными привычками По Кая, он не обратил на это особого внимания, однако его удивило, что тот действовал в большой спешке. Прежде чем направиться в суд, я обыскал его комнату и выяснил, что ничего не исчезло, кроме кожаной шкатулки, в которой он хранил бумаги. Вся его одежда и личные вещи находятся на своих местах.

Он помолчал, будто собираясь с мыслями, и заявил:

— Я бы хотел, чтобы мои заверения о непричастности к незаконной деятельности По Кая были надлежащим образом записаны.

— Они будут записаны, — холодно проговорил судья Ди, — но вместе с моим комментарием, который вы сейчас услышите. Я не принимаю ваши заверения и этим утверждаю, что вы несете полную ответственность за то, что делал или не делал ваш управляющий. Он служил у вас и жил под вашей крышей. Он принимал участие в тщательно подготовленном заговоре с целью убить двух моих помощников. На вас лежит бремя поиска доказательств вашей непричастности ко всему этому.

— Где же я найду эти доказательства, ваша честь? — возопил Ии Пен. — Я вообще ничего об этом не знаю, ваша честь! Я законопослушный горожанин. Разве я не явился на днях к вашей чести, чтобы сообщить…

— Все, вами тогда сказанное, было преднамеренной ложью! — резко прервал его судья Ди. — Мало того, мне доложили о странных делах, что творятся поблизости от вашего особняка, рядом со вторым мостом через канал. Помещаю вас под домашний арест вплоть до дальнейших распоряжений.

Ии Пен начал было возражать, но начальник стражи рявкнул так, что заставил его замолчать. Два стражника препроводили его в казарму, до дальнейших распоряжений судьи Ди относительно условий домашнего ареста.

Как только Йи Пена увели, перед судейским столом опустился на колени Ку Менпин.

— Стоящий перед вами, — начал он, — занимает несколько иную позицию, нежели принятая моим другом и коллегой Йи Пеном. Ввиду того, что мой управляющий, кореец Ким Сан, также участвовал в драке на барке, стоящий перед вами хотел бы решительно заявить, что несет полную ответственность за все действия упомянутого Ким Сана, включая те, что он мог совершить в нерабочее время. Докладываю вашей чести, что корейская барка, на которой имел место возмутительный акт насилия, принадлежала мне, а трое корейцев-лодочников служат у меня матросами. Мой десятник на верфи засвидетельствовал, что вчера вечером, во время вечерней трапезы, Ким Сан явился на верфь и приказал вывести барку из порта, не сообщая, зачем это делается и куда последует барка. Нечего и говорить, что все это совершалось не по моему приказу и без моего ведома. Но я сам проведу тщательное расследование этого вопиющего преступления и готов разместить несколько опытных служителей суда на верфи и в моем доме для наблюдения за моими действиями.