В четыре часа пополудни Микки увидел впереди и слева высокую и удивительную ровную стену красного песчаника.

— Может, это она? — спросил он старателя.

Тот, изучив её строение и положение по отношению к солнцу, вспомнил Эна и ответил:

— Да, она.

Галопом подъехали к стене. Однако ни со ста, ни с пятидесяти ярдов не было заметно даже намёка на проход в вертикально стоящей глыбе камня. Пелон опять принялся ругаться и кидать на Маккенну косые взгляды. Микки Тиббс нервно облизывал губы. Но легенда, карта старого Койота и память Глена Маккенны не подвели. В десяти ярдах от скалы, казавшейся монолитной, Хачита вскрикнул:

— Элли! Вот она!

Она! Потайная Дверь, ведущая к богатствам Каньона Дель Оро. Они отыскали Сно-Та-Хэй!

— Боже! — у Пелона перехватило дыхание. — Это действительно правда!

Сквозь Потайную Дверь

Проход был прикрыт скалистым выступом, поднимавшимся от основания утёса до самой вершины. Эта каменная ширма красочно описывалась в легенде. Отряд стоял у самого порога каньона. От золота их отделяла лишь зигзагообразная тропа.

Маккенна наблюдал за спутниками, не сомневаясь, что они вот-вот сделают что-то, что сорвёт договор об освобождении его и Фрэнчи. Но никому не удалось бы, стоя на пороге самого богатого из известных месторождений, спастись от жалящей прямо в сердце золотой лихорадки. Он подумал о спасении Фрэнчи — и уже в следующий момент, подгоняемый алчностью, первым кинулся в проход. Следующей оказалась Фрэнчи. Девушка явно решила не отставать от старателя и, если придётся, биться за свою долю богатства с целой бандой. Из них двоих первым опомнился Маккенна.

— Подожди! — крикнул он Пелону. — Остановитесь! Как насчёт нашего соглашения?

К его удивлению, бандит, хлопнув в ладоши, скомандовал своим приятелям держать себя в руках и, выполняя обещание, мирно попрощался с заложницей и проводником. Белый человек, сказал дальше Пелон, выполнил свою работу: привёл их в Сно-Та-Хэй. Настал и их черёд сдержать слово: отдать белому двух коней и девушку.

Словно для того, чтобы скрепить дружеское намерение, Пелон спешился и с протянутыми руками подошёл к лошади старателя.

— Дружище, — сказал он. — Вот тебе моя рука. Позволь пожать твою. Порой нам бывало трудновато, но сердце моё всегда было с тобой. Надеюсь, ты на меня не в обиде?

Маккенна кивнул, протягивая бандиту руку.

— Конечно, нет, — ответил он.

— Отлично! — Пелон захохотал. — Ну, что? Теперь ты убедился, что в душе у меня действительно сияет луч света? Ты ведь сам говорил, что когда-нибудь он вырвется наружу. Вот и дождался. Ты ведь умный человек, Маккенна!

Их ладони встретились, но в самый последний момент Маккенна понял, что совершает ошибку. Короткие, толстые пальцы Пелона впились в руку шотландца, как зубья пилы; улыбка на иссечённом шрамами лице превратилась в звериный оскал. Он рванул Маккенну из седла. Грохнувшись оземь, бородач на мгновение потерял сознание. Когда зрение вернулось к Маккенне, он увидел: Пелон протягивает руку, чтобы помочь ему подняться. Бандит с сочувствием стряхнул пыль с рубашки шотландца и подал ему смятую шляпу. Казалось, он кается в том, что сделал.

— Какая жалость, амиго, — тихо пробормотал Пелон, — что приходится нарушить данное мною слово. Взбирайся на своего коня и поедем дальше. Ты ведь, конечно, понимаешь: о расставании не может быть и речи.

— Конечно, — подтвердил Маккенна через секунду.