— Давай-давай, предполагай… — по своему обыкновению не проговорил, а прошипел Микки Тиббс. — Хочется всё-таки узнать: а сколько причитается мне за убийство двух чернокожих и путешествие в милой компании болтунов. Честно, Лопес, я ни разу ещё не встречал человека, который трепался бы так много, как ты.

— Видишь ли, — сказал Маккенна, — именно речь отличает четвероногих от двуногих. Вот я, например, заметил, что тебе не слишком нравится разговаривать. Так может лучше тебе проконсультироваться со своей лошадью? Вдруг она назовёт тебе сумму большую, чем твои товарищи?

Микки сделал отчаянную попытку собрать глаза в кучку и сфокусировать их на Глене.

— Я это припомню тебе, — пообещал он.

— Припомни, припомни, — пробормотал Хачита. — Xотелось бы и мне кое-что припомнить. Я почти поймал свою мысль, да она опять не далась…

— Маккенна, — сказал Пелон, — на сколько у нас примерно золота?

— Чтобы узнать это, нам придётся его взвесить, — ответил шотландец. — Мамаша, принеси-ка нам холстину. И свой кофейный котелок тащи: мерить большим котлом слишком тяжело. Итак: маленький кофейничек содержит от трёх до четырёх чашек, то есть почти кварту. Зная объём, мы сможем вычислить примерный вес котелка с золотом, затем умножить это число на количество котелков, которые наполним.

— Отлично, — обрадовался Пелон. — Ну, что, Микки? Что, сукин ты сын? Убедился, как нужен нам такой человек? У него есть мозги! И честность. О, Господи, он честен, как евнух в гареме! Такому я доверю собственную — или, по крайней мере, твою — жизнь.

Молодой Микки Тиббс не ответил. Взвешивание золотого песка и самородков — с рисовое зерно, с жёлудь, с грецкий орех, а затем и с индюшачье яйцо, — началось. Во время работы никто не проронил ни слова, все лишь беззвучно считали (пока хватало пальцев — на пальцах, а затем — шевеля губами), сколько всего кофейников зачерпнул Маккенна из глиняного котла. И вот на грязной, просмолённой холстине поблёскивали тринадцать аккуратных кучек золота. Кофейник вмещал около тридцати фунтов; значит, всего получилось триста девяносто фунтов песка, слитков и крупнозернистого золота. Наверно, даже больше. Теперь они знали, какое богатство попало к ним в руки. Настоящие золотые россыпи! Наконец Маккенна оторвал взгляд от мерцающего сокровища:

— Принимая во внимание, что удельный вес золота составляет 19,3, а объём кофейника — чуть меньше кварты… дифференциал между цельной и разрозненной массой равен объёму воздуха между частицами металла… Я оцениваю находку примерно в 99000 долларов, — сказал он. — Разумеется, я чересчур осторожничаю. Но в подобных обстоятельствах иначе нельзя. Правда, не удивлюсь, если узнаю, что истинная ценность приближается к ста тысячам. Ещё раз повторюсь: конечно, это не та сумма, на которую мы все рассчитывали, но зато очень близко к той, которую называл Адамс. Верно?

— Верно, — согласился бандит, — всё верно. Правда, у нас называли и более соблазнительную цифру: двести тысяч. Но надо знать любовь мексиканцев к преувеличениям и всегда делить названную ими цифру на два. Тогда уж точно получишь верный результат… Всё нормально. Принимается! Всё равно каждому достанется небольшой подарочек в двадцать пять тысяч!

Он повернулся к Микки Тиббсу:

— Ну, так что, сын сукина сына, нравится тебе такой делёж?

— Ты что, знал моего отца? — спросил Микки.

— Знал ли я твоего отца?! А то ты не в курсе! Целых семь лет, пока Старый Бородач охотился за Джеронимо, он пытался поймать меня и доставить на ужин генералу Круку.