Ответ возник сразу. Чтобы указать путь.

Конан обернулся и увидел крюк с медным кольцом и бечеву, которую вчера с таким трудом протянул к обнаруженному выходу. Веревка была целехонька. А невдалеке от нее, по ту сторону ручья, тлел удивительный огонек.

«Кто-то хочет, чтобы я шел в глубь пещеры, — подумал Конан. — Но не заставляет, иначе испортил бы или украл веревку. Нет, всего лишь предлагает. Показывает удобную дорогу. Только удобную ли? Может быть, это ловушка, и в пути подстерегает смерть?»

Было над чем поломать голову. Конан спрыгнул с уступа на сухой каменный пол, сел, подобрал под себя ноги. Многое казалось странным. Как удалось пещерному жителю незамеченным пройти мимо? Инстинктам киммерийца позавидовал бы и вожак волчьей стаи; даже во сне Конан чуял любую опасность. Правда, день вчера выдался не из легких — он здорово намаялся, пока выбирался из пещеры. Но не до такой же степени, чтобы безмятежно проспать визит человека (и человека ли? или призрака подземелья?), идущего со светильниками?

И почему он не хочет, чтобы Конан уходил? Может быть, устал от одиночества и рад любому гостю? Киммериец криво улыбнулся, вспомнив о Далионе и спасателях. Не эти ли живые огни завели их туда, откуда они не сумели вернуться? Нет, лучше не рисковать. Там, наверху, свобода, путь к ней проторен. А здесь что? Сплошные загадки, одна другой головоломнее. И стоят ли они того, чтобы подставлять шею?

«Пройду чуть-чуть вперед», — сказал себе Конан и сам удивился этому решению: казалось, оно созрело против его воли. Однако он уступил порыву, поднялся на ноги, опоясался мечом, взялся за натянутую веревку и осторожно перебрался через водопад, где подобрал второй светильник.

— Я рад, что ты не захотел уйти, человек, — донесся откуда-то сверху скрипучий голос.

Клинок вырвался из ножен раньше, чем Конан задрал голову. Он инстинктивно отпрянул, увидев смутное черное пятно.

— Нет нужды угрожать мне оружием, — проскрипела летучая мышь. — Я не причиню тебе зла.

Острие клинка, прижавшее маленького обитателя пещеры к потолку, не опустилось даже на ширину ногтя.

— Я способен испытывать боль, человек, — будничным тоном сообщил нетопырь. — За что ты со мной так жесток? Повторяю: я не враг тебе.

— Кто ты? — хрипло произнес киммериец, делая шаг назад и опуская меч.

Темное пятно расплылось, превратившись в каменную сосульку. Сталактит с нежным звоном откололся и упал на пол. У Конана мурашки побежали по спине: перед ним на задних лапках стояла упитанная черная крыса.

— Демон!

— Разве суть в названии? — Крыса склонила набок усатую голову. — Сказать по правде, я и сам не знаю, кто такой. Прошлого я не вспоминаю, в будущее не заглядываю. Мысли приходят сами по себе и тут же становятся частью ненужного прошлого. Считай, что я — дух этого Подземелья. Зови меня Пенатом.

— Ты Темный Ольт?

Крыса исчезла. Но скрипучий голос зазвучал вновь — теперь уже не с пола, а со стены. Конан повернул голову, поднес светильник. На рубце, оставленном кайлом, сидела крупная ночная бабочка.

— Нет. Я Пенат этого Подземелья. И не люблю Темного Ольта.

— Так значит, он не выдумка?

— Темный Ольт? Выдумка? — Бабочка возмущенно трепыхнула крылышками. — Скорее, это ты — выдумка. Надо же было такое сказать! Темный Ольт — болезнь этой пещеры. С тех пор, как он тут поселился, он убивает меня.