|
Вам всё видится следующим образом. Вас направили заключать договор с шерстяными. Вы отнеслись к этому скептически, поскольку, по вашему мнению, договора с нахнахами не стоят бумаги, на которой они написаны. Кстати, это неверно. Шерстяные нарушали договора не чаще, чем другие. Просто у них скверная репутация. Во-первых, они не признают понятий, что воспринимается как заведомое кощунство и игра без правил. Во-вторых, они не соблюдают дипломатических приличий. Другие домены, желая нарушить договор, ищут какой-нибудь формальный предлог, а если его нет — устраивают провокацию. Шерстяные же на это не размениваются и разрывают соглашения, как только они перестают их устраивать. Но если брать именно количественную сторону — они не лучше и не хуже других. Хемули нарушили и разорвали больше договоров, чем мы. А те, которые не нарушали, толкуют крайне казуистически — к своей, разумеется, выгоде…
— Это уже не моё видение, — заметила Ловицкая. — Вы правы, я несколько увлёкся, — признал полковник. — В общем, вы считаете шерстяных ненадёжными партнёрами, которые обманут или при заключении договора, или после того. Скорее всего, вы говорили об этом с Верховной. Которая ничего объяснять не стала. В лучшем случае сказала пару слов о важности миссии. — Допустим, — Ловицкая снова приложилась к шампанскому, осушив полоскательницу до дна. — Так вот, миссия действительно важна. И договор небесполезен. Причём самыми существенными его частями являются те, которым вы уделили меньше всего внимания. Например, статьи о беженцах и перемещённых лицах. Мирра чуть-чуть всхрапнула. Этот тихий храп означал крайнее изумление. Барсуков это отлично понял. По его довольной морде Ловицкая поняла, что он наслаждается эффектом. — Да, именно, — с нескрываемым удовольствием подтвердил он. — Так же, как и статьи о спорном и выморочном имуществе и территориальных притязаниях. — Гм, — выдавила из себя поняша. — Если речь идёт о Северных Землях… — Северные Земли никому не нужны, кроме вас, — перебил Барсуков. — Потому что единственное, что там есть ценного — поролоновый тростник. Но шерстяные поролон не производят. Они вообще не любят заниматься производством. Я имею в виду Директорию. Есть мнение, что в ближайшие год-два в Директории случится экономический кризис. Переходящий в политический. Ловицкая молчала секунд пять. Потом очень скептически покачала головой. — Да, идея кажется странной. Но, видите ли какое дело. Местные власти слишком увлеклись дирижизмом в экономике. И мультикультурализмом в кадровой сфере. Одно накладывается на другое. В результате образуются проблемы. Пока они мелкие, но их много. Экономика не растёт, условия работы для бизнеса становятся всё хуже. Значимые фигуры перебираются в Хемуль и уводят бизнесы. Электорат пока слушается, но недоумевает. Внутри Директории зреет нарыв. Который в случае какого-нибудь неприятного происшествия может прорваться. Самым неожиданным образом. — А когдаименно ожидается неприятное происшествие? — поинтересовалась Мирра. — Кто знает? — вздохнул Барсуков. — Объективные законы истории как бы говорят нам, что долго вести плохую политику невозможно. А вот когда материал даст трещину — вопрос обсуждаемый. Я лично склоняюсь к тому, что неприятности начнутся на очередных перевыборах губернатора. Нет, сами-то перевыборы пройдут нормально. Тут у них механизмы отработаны. А вот на торжественной церемонии по случаю переизбрания может что-нибудь случиться. Ну, допустим… только допустим, в качестве гипотезы… что церемония будет проходить у моря. Господин Пендельшванц не любит морскую воду. Но отсутствие воды он переносит ещё хуже. |
