Капля крови огнистой слезой

         застывала, дрожа над челом.

         Гром пролеток, и крики, и стук,

         ход бесшумный резиновых шин…

         Липкой грязью окаченный вдруг,

         побледневший утих арлекин.

         Яркогазовым залит лучом,

         я поник, зарыдав, как дитя.

         Потащили в смирительный дом,

         погоняя пинками меня.

3

         Я сижу под окном.

         Прижимаюсь к решетке, молясь.

         В голубом

         все застыло, искрясь.

         И звучит из дали:

         «Я так близко от вас,

         мои бедные дети земли,

         в золотой, янтареющий час…»

         И под тусклым окном

         за решеткой тюрьмы

         ей машу колпаком:

         «Скоро, скоро увидимся мы…»

         С лучезарных крестов

         нити золота тешат меня…

         Тот же грустно-задумчивый зов:

         «Объявись – зацелую тебя…»

         Полный радостных мук,

         утихает дурак.

         Тихо падает на пол из рук

         сумасшедший колпак.

    Июнь 1903

    Серебряный Колодезь

Три стихотворения

1

         Все тот же раскинулся свод

         над нами лазурно-безмирный,

         и тот же на сердце растет

         восторг одиночества лирный.

         Опять золотое вино

         на склоне небес потухает.

         И грудь мою слово одно

         знакомою грустью сжимает.

         Опять заражаюсь мечтой,

         печалью восторженно-пьяной…

         Вдали горизонт золотой

         подернулся дымкой багряной.

         Смеюсь – и мой смех серебрист,

         и плачу сквозь смех поневоле.