Не успел я опуститься на стул, как мисс Харбрайд вцепилась в меня острым взглядом.

– Что с вами случилось, молодой человек? – немедленно последовал вопрос.

– Сказать по правде, мисс Харбрайд, я и сам толком не знаю.

– Вы не знаете?

– Вот именно, – я изобразил виноватую улыбку, – просто стоял вчера вечером на шлюпочной палубе, а очнулся, лежа в шпигате с порезом на голове. Должно быть, задел шлюпбалку, когда падал, – рассказ мой был хорошо заучен. – Доктор Марстон предполагает, что это реакция организма на солнечный удар и недосыпание. Вчера весь день следил за погрузкой, солнце припекало дай боже, а из‑за неприятностей в Кингстоне и задержки я последние три дня почти не спал.

– Должен отметить, что на «Кампари» не прекращаются происшествия, сказал с серьезным видом Мигель Каррерас. – Один человек умер от сердечного приступа или от чего там еще, второй пропал. Вы ведь до сих пор не нашли своего старшего стюарда?

– Боюсь, что нет, сэр.

– Теперь вы так стукнулись. Будем надеяться, что на этом происшествия закончатся.

– Несчастья всегда ходят тройками, сэр. Я уверен, что это конец. У нас никогда раньше...

– Молодой человек, позвольте на вас взглянуть, – раздался властный голос из‑за капитанского стола. Миссис Бересфорд, моя любимица среди пассажиров. Я развернулся на стуле всем корпусом и обнаружил, что миссис Бересфорд, обычно сидевшая ко мне спиной, также повернулась в мою сторону. Сзади нее герцог Хартуэльский, в отличие от прошлого вечера, спокойно мог посвятить все свое внимание Сьюзен Бересфорд. Вторая его пассия, в лучших традициях киношного мира, не поднималась раньше полудня. Миссис Бересфорд молча рассматривала меня секунд десять.

– Вы выглядите очень неважно, мистер Картер, – подвела она наконец итог. – Вы ведь и шею еще себе свихнули? Раньше вам не надо было крутиться на стуле, чтобы мне ответить.

– Чуточку, – признался я. – Голова действительно не очень вертится.

– И в придачу ушибли спину, – торжествующе закончила она. – Я это вижу по тому, как вы неловко сидите.

– Она совсем не болит, – бодро утешил ее я. Спина действительно ни капельки не болела, просто я еще не очень привык носить под ремнем пистолет, и рукоятка больно давила под ребра.

– Солнечный удар? – лицо ее выражало искреннее сочувствие. – И недосыпание. Вам нужно в постель. Капитан Буллен, я считаю, вы слишком загружаете работой этого молодого человека.

– Я и сам не устаю повторять это капитану, мадам, но он на мои слова не обращает ни малейшего внимания.

Капитан Буллен усмехнулся и встал. Взгляд, которым он обвел столовую, говорил о том, что ему нужны внимание и тишина. Сила его внушения была такова, что за три секунды он достиг искомого.

– Леди и джентльмены, – начал он. Герцог Хартуэльский уставился в скатерть с таким выражением, будто отведал тухлой рыбы. Это выражение было у него припасено для арендаторов, просящих скидки, и для капитанов торгового флота, забывающих начать обращение со слов «Ваша светлость». ‑Я глубоко опечален, – продолжал капитан, – и уверен, что и вы все также опечалены событиями последних двенадцати часов. Прискорбно, конечно, что безвременная кончина унесла нашего старшего радиста.