|
Фланаган. — Навек тебе признателен.) — Долг платежом красен, — ответила Кассандра; она помнила, как Майло и Улыбчивый Джим Трепомена помогли ей сделать аборт, когда её обрюхатил тот тип Канвера. Отец хотел отправить её в Нью Йорк на легальный аборт, но Майло сказал, что кое кто весьма позабавится, когда узнает, что дочь высокопоставленного представителя РХОВ делает официальный аборт. «Кроме того, — добавил Улыбчивый Джим, — не хочешь же ты дразнить этих жидовских врачей из Нью Йорка. От них можно ждать любую подлость. Доверься мне, деточка; мы найдём тебе самых лучших подпольных гинекологов в Цинциннати». Но истинная причина, по которой Кассандра положила конец деятельности бомбового цеха Падре Педерастии, заключалась в том, что она хотела подложить свинью Саймону Муну, которого пыталась затащить в свою постель с тех пор, как впервые увидела полгода назад в кофейне «Дружелюбный незнакомец». Но Саймон на неё не клюнул, потому что его интересовали только чернокожие женщины. Они воплощали для него Священный Грааль.) — Уайлдблад слушает, — послышался в трубке культурный голос, манерно растягивавший слова. — Ты уже закончил рецензию? — спросил Питер Джексон, сминая в пепельнице очередной окурок и в очередной раз вспоминая об угрозе рака лёгких. — Да, и она тебе понравится. Я разгромил в пух и прах этих двух умников. — В словах Уайлдблада сквозило самодовольство и воодушевление. — Послушай вот это: «парочка ницшеанцев, мечтающая о психоделическом Сверхчеловеке». Или вот: «не сюжет, а сплошная пародия, характеры надуманы, а претензия на эрудицию оборачивается полнейшим блефом». Ну а здесь я их просто изничтожаю: «назойливое употребление непристойных слов, имеющее целью возмутить и шокировать читателя, приводит к тому, что читателю становится так же тягостно, как невольному свидетелю перебранки между рыбной торговкой и её поставщиком браконьером». Тебе не кажется, что эти фразы станут хитом сезона и будут цитироваться на всех вечеринках? — Будем надеяться. А что, книга и впрямь такое барахло? — Господи, да откуда же мне знать! Я ведь сказал тебе вчера, что она длинная до умопомрачения. Фактически это три тома. Ужасная нудота. Времени хватило лишь на то, чтобы её пролистать. Но послушай ка ещё вот это: «Искушённые читатели сразу же поймут: если «Властелин колец» — сказка для взрослых, то эта монументальная абракадабра — сказка для параноиков». Это я намекаю на нелепую теорию заговоров, на которой построен сюжет книги, если здесь вообще есть сюжет. Ну, что скажешь, хорошо сформулировано? — Спрашиваешь! — сказал Питер, вычёркивая из списка в своём блокноте графу «Книжное обозрение». — Пришли с курьером. Я оплачу. Повесив трубку, Эписин Уайлдблад вычеркнул в своём блокноте графу «Конфронтэйшн», увидел, что следующим в списке идёт журнал «Тайм», и взял в руки очередную книгу, чтобы обессмертить её своим убийственным остроумием. Он чувствовал себя ещё большим мизантропом, чем обычно, проведя накануне ужасный вечер. Кто то отозвался на газетное объявление Эписина насчёт его «интереса к древнегреческой культуре», и он трепетал при мысли о завоевании новой задницы. Увы, «задницей» оказался Вице президент Соединённых Штатов Америки, которого интересовали только разговоры о славных победах военной хунты, правившей в Афинах. Когда Эпи, уже почти лишившийся сексуальных надежд, попытался наконец перевести разговор на Платона, Випи [18] спросил: «А вы уверены, что он был греком? По моему, фамилия типичного макаронника». (Тобиас Найт и два других агента ФБР проталкиваются мимо Лилипута в поисках шлюх, которые могли побывать в постели доктора Мочениго прошлой ночью, а перед отелем марширует первый состав ВСР, или Бригада Хью М. |
