|
— Heute die Welt, — повторили за ним все, — Morgens das Sonnen system!) Но двумя днями раньше, когда подводная лодка «Лейф Эриксон» покинула воды Атлантики и вошла в подземное Валусийское море, что под Европой, Джордж Дорн слушал совершенно иной хор. Мэвис ему объяснила, что это еженедельная дискордианская Agape Ludens, или Праздник Любовной Игры. Кают компания была празднично украшена порнографическими и психоделическими плакатами, мистическими рисунками христиан, буддистов и американских индейцев, воздушными шариками и леденцами, свисавшими на ярких цветных нитях с потолка, вдохновенными портретами дискор дианских святых (в том числе Нортона I, Сигизмундо Малатесты, Гийома Аквитанского, Чжуан Чжоу, судьи Роя Бина, различных ещё менее известных исторических фигур, а также горилл и дельфинов), букетами цветов, гроздьями желудей и тыкв, а также неизбежными золотыми яблоками, пятиугольниками и изображениями осминогов. Главным блюдом был показавшийся Джорджу самым вкусным в его жизни аляскинский краб «Ньюберг», слегка приправленный Панамской красной травкой. По столам передавали подносы с сушёными фруктами, сырами и канапе с невиданной икрой («Один Хагбард знает, где водятся эти осетры», — пояснила Мэвис), а в качестве основного напитка предлагалась смесь японского чая му из семнадцати трав и пейотного чая индейцев меномени. Пока все объедались, хохотали и медленно, но верно забалдевали, Хагбард — явно довольный, что они с БАРДАКом «решили проблему в Лас Вегасе», — оживлённо проводил религиозную церемонию, составлявшую часть Agape Ludens. — Раб а дуб дуб, — пел он. — Слава Эриде! — Раб а дуб дуб, — вторил оживлённый хор команды. — Слава Эриде! — Сья дасти, — выводил Хагбард. — Все, что я говорю вам, истинно. — Сья дасти, — повторяла команда. — Слава Эриде! Джордж огляделся; в зале присутствовали представители трех или пяти рас (в зависимости от того, какой школе антропологии доверять) и около полусотни национальностей, но царившее чувство братства и сестринства позволяло подняться над всеми различиями и ощутить радость всеобщей гармонии. — Съя давак тавья, — пел сейчас Хагбард. — Все, что я говорю вам, ложно. — Съя давак тавья, — присоединился к хору Джордж. — Слава Эриде! — Сья дасти сья насти, — напевал Хагбард. — Все, что я говорю вам, бессмысленно. — Сья дасти сья насти, — соглашались все, некоторые с насмешкой. — Слава Эриде! «Если бы тогда в баптистской церкви в Натли проводились такие богослужения, — подумал Джордж, — я никогда бы не заявил маме в девять лет, что религия — это сплошное мошенничество, и у нас не было бы той ужасной ссоры». — Сья дасти сья насти сья давак тавьяска, — распевал Хагбард. — Все, что я говорю вам, истинно, ложно и бессмысленно. — Сья дасти сья насти съя давак тавъяска, — отвечал хор. Слава Эриде! — Раб а дуб дуб, — завершил Хагбард. — У кого нибудь есть новое песнопение? — Да здравствует краб «Ньюберг»! — выкрикнул голос с русским акцентом. Лозунг мгновенно стал хитом. — Да здравствует краб «Ньюберг»! — подхватили все. — Да здравствуют эти охренительно обалденные красные розы! — внёс свою лепту голос с оксфордским выговором. — Да здравствуют эти охренительно обалденные красные розы! — согласились все. Встала мисс Мао. — Папа Римский — главная причина протестантизма, — тихо пропела она. Эта фраза тоже имела оглушительный успех; все повторили её хором, а один гармлемский голос добавил: — В самую точку! — Капитализм — главная причина социализма, — запела мисс Мао увереннее. |
