|
Это тоже прошло на «ура», и тогда она продекламировала: — Государство — главная причина анархизма, — что с воодушевлением подхватили все присутствующие. — Тюрьмы строятся из камней закона, бордели — из кирпичей религии, — продолжала петь мисс Мао. — Тюрьмы строятся из камней закона, бордели — из кирпичей религии, — гудел зал. — Последнюю мысль я украла у Уильяма Блейка, — спокойно сказала мисс Мао и села. — Кто то ещё? — спросил Хагбард. Никто не отозвался, поэтому через мгновение он сказал: — Отлично, тогда я прочитаю мою еженедельную проповедь. — К черту! — выкрикнул голос с техасским акцентом. — Чушь собачья! — добавила мулатка из Бразилии. Хагбард нахмурился. — И это все? — печально спросил он. — Остальные настолько пассивны, что готовы отсиживать задницы, пока я буду полоскать вам мозги? Техасец, бразильянка и ещё несколько человек встали. — Мы отправляемся на оргию, — сообщила мулатка, и они удалились. — Не скрою, я рад, что на этой лоханке ещё сохранились какие то остатки жизни, — усмехнулся Хагбард. — Что же касается оставшихся: кто мне скажет, не сказав ни слова, в чем заключается ошибка иллюминатов? Юная девушка, самая молодая в команде (по прикидкам Джорджа, ей было не больше пятнадцати лет; он слышал, что она сбежала из сказочно богатой римской семьи), медленно подняла руку и сжала её в кулак. Хагбард в ярости повернулся к ней. — Люди, ну сколько раз вам повторять: давайте без дешёвки! Ты позаимствовала этот жест из дешёвой книжки по дзэн буддизму, в котором ни автор, ни ты ни черта не смыслите. Ненавижу указывать, но дутый мистицизм — это та единственная вещь, которая несовместима с дискордианством. Так что, умница разумница, тебе недельный наряд на чёрную работу. На камбуз, драить котлы. Девушка не шелохнулась и не опустила кулак, и Джордж заметил лёгкую улыбку, игравшую на её губах. Тогда он и сам начал улыбаться. Хагбард на мгновение опустил глаза и пожал плечами. — О noi che siete in piccioletta barca, — тихо произнёс он и поклонился. — В моем ведении по прежнему остаются навигационные и технические вопросы, — заявил он, — но мисс Портинари сменяет меня на посту Епископа нашей Клики «Лейфа Эриксона». Все, кто не может самостоятельно решить какие то духовные и психологические проблемы, обращайтесь к ней. Он стремительно пересёк кают компанию, обнял девушку, весело расхохотался вместе с ней и надел на её палец своё кольцо с золотым яблоком. — Теперь мне не придётся медитировать каждый день, — радостно крикнул он, — и у меня останется больше времени для размышлений. В последующие два дня, пока «Лейф Эриксон» медленно пересекал Валусийское море и приближался к Дунаю, Джордж сделал открытие, что Хагбард действительно отказался от всех мистических штучек. Он занимался исключительно техническими вопросами и решал бытовые проблемы на лодке, проявляя гордое безразличие к ролевым играм, провокациям и прочим тактикам «срывания крыши», которые раньше казались сущностью его натуры. Явился новый Хагбард (а может, старый — такой, каким он был, пока не утвердился в образе гуру): трезвый, прагматичный инженер средних лет, невероятно умный и эрудированный, добрый и великодушный, со множеством мелких симптомов нервозности, беспокойства и перенапряжения. Но в целом он казался счастливым, и Джордж понимал, что Хагбард очень рад избавиться от того непомерного бремени, которое он прежде нёс. Что же касается мисс Портинари, то она полностью утратила свою стеснительность, благодаря которой ей раньше всегда удавалось оставаться в тени. С того момента, как Хагбард передал ей кольцо, она стала далёкой и мудрой, словно этрусская сивилла. |
