Киммериец проследил за его взглядом и увидел, что внизу, посередине зала, началась какая-то не совсем понятная ему возня. Два человека принесли деревянную скамью, которую установили прямо перед возвышением, еще двое направлялись к ней, держа в руках продолговатые предметы. Их назначение варвар понял через несколько мгновений, когда услышал жалобные вопли и увидел, как двое стражников волокут к скамье человека, лицо которого показалось ему знакомым.

«Ха, да это же начальник смены, — узнал его варвар. — А ведь я, видят боги, его предупреждал!»

Стражники действовали быстро и расторопно. Они спустили с бедняги штаны и, закатав рубаху на спине, бросили его лицом вниз на скамью, причем один из них держал руки, а другой брыкающиеся ноги в щегольских сафьяновых сапогах.

— Пятнадцать! — коротко бросил Мусаиб.

Старший писец подал знак, и люди с длинными предметами, что оказались тонкими гибкими палками из молодого бамбука, принялись поочередно хлестать ими вопящего от боли провинившегося бедолагу. Непосвященному такое количество палок могло показаться небольшим наказанием, но варвар по собственной шкуре знал, что такое пятнадцать ударов, когда палка находится в руках опытного палача. Спина надменного стража после первых же ударов окрасилась кровью, а когда дело дошло до десяти, он прекратил даже орать. Последние удары сопровождались только чавкающими звуками разрываемой плоти. Великий визирь Хоарезма, подперев голову рукой, со скучающим видом наблюдал за представлением. Когда оно закончилось, он взмахом руки отослал всех его участников прочь. Они действовали так же заученно и ловко, как и в начале: быстро уволокли потерявшего сознание стража, унесли скамью, а двое слуг тут же замыли следы крови на мраморном полу.

— Теперь можешь продолжать, — разрешил визирь, повернувшись к киммерийцу.

Варвар подробно рассказал ему все, что просила передать Испарана, умолчав на всякий случай о том, что она и Джунгир-хан остались в Шангаре как заложники.

— Хм, — пожевал губами Мусаиб, изображая глубокое раздумье, — этот вопрос так сразу не решишь. Я должен кое с кем посоветоваться. Кстати, почему они не приехали прямо сюда? — Им не хотелось поставить тебя, о, высокочтимый, в сложное положение, — быстро нашелся киммериец. — Еще неизвестно, как может посмотреть на все это наместник, когда узнает, что они просят тебя о помощи. По этой же причине, — продолжал варвар, — высокочтимый Хафар поручил встретиться с тобой мне.

Мусаиб посмотрел на киммерийца подозрительным взглядом, но ответ, кажется, его удовлетворил.

— Ты не похож на местных, — переменил он тему разговора. — Откуда ты?

— Я родом из Киммерии, — ответил варвар, — служу наемником в Замбуле.

Это было ложью, но Конан упомянул об этом, чтобы не возникло лишних расспросов. Мусаиб кивнул головой, по-прежнему погруженный в свои думы. Он уже решил, что трон Замбулы должен достаться ему, поэтому появление посланца от Джунгир-хана было несколько неожиданным и могло спутать все карты. Визирь ожидал, что мальчишка сам приедет в Хоарезм и попадет к нему в руки. То, что он остановился в Шангаре, оказалось неприятным сюрпризом.

«Как же поступить? — ломал голову визирь, искоса наблюдая за киммерийцем. — Что, если заточить его в темницу и пытками вытянуть все, что он знает? Это было бы неплохо, но вдруг в Шангаре ждут его возвращения со дня на день? Тогда, если этот варвар не вернется, они могут насторожиться, и провернуть дело так, как я рассчитывал, будет гораздо труднее.