|
Сперва он вынул красную нарукавную повязку, на которой золотом было вышито слово "Распорядитель". Потом на траву легла милицейская фуражка с гербом города Киева, четыре колоды карт с одинаковой рубашкой и пачка документов с круглыми сиреневыми печатями. Весь экипаж "Антилопы-Гну" с уважением смотрел на саквояж. А оттуда появлялись все новые предметы. - Вы - голуби, - говорил Остап, - вы, конечно, никогда не поймете, что честный советский паломникпилигрим вроде меня не может обойтись без докторского халата. Кроме халата, в саквояже оказался и стетоскоп. - Я не хирург, - заметил Остап. - Я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души. Затем на свет были извлечены: азбука для глухонемых, благотворительные открытки, эмалевые нагрудные знаки и афиша с написано: Приехал Жрец (Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша Любимец Рабиндраната Тагора ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ (Заслуженный артист союзных республик) Номера по опыту Шерлока Холмса. Индийский факир. Курочка невидимка. Свечи с Атлантиды. Адская палатка. Пророк Самуил отвечает на вопросы публики. Материализация духов и раздача слонов. Входные билеты от 50 к. до 2 р. Грязная, захватанная руками чалма появилась вслед за афишей. - Этой забавой я пользуюсь очень редко, - сказал Остап. - Представьте себе, что на жреца больше всего ловятся такие передовые люди, как заведующие железнодорожными клубами. Работа легкая, но противная. Мне лично претит быть любимцем Рабиндраната Тагора. А пророку Самуилу задают одни и те вопросы: "Почему в продаже нет животного масла? " или: "Еврей ли вы? “ В конце концов Остап нашел то, что искал: жестяную лаковую коробку с медовыми красками в фарфоровых ванночках и две кисточки. - Машину, которая идет в голове пробега, нужно украсить хотя бы одним лозунгом, - сказал Остап. И на длинной полоске желтоватой бязи, извлеченной из того же саквояжа, он вывел печатными буквами коричневую надпись: АВТОПРОБЕГОМ-ПО БЕЗДОРОЖЬЮ И РАЗГИЛЬДЯЙСТВУ! Плакат укрепили над автомобилем на двух хворостинах. Как только машина тронулась, плакат выгнулся под напором ветра и приобрел настолько лихой вид, что не могло быть больше сомнений в необходимости грохнуть автопробегом по бездорожью, разгильдяйству, а заодно, может быть, даже и по бюрократизму. Пассажиры "Антилопы" приосанились. Балаганов напялил на свою рыжую голову кепку, которую постоянно таскал в кармане. Паниковский вывернул манжеты на левую сторону и выпустил их из-под рукавов на два сантиметра. Козлевич заботился больше о машине, чем о себе. Перед отъездом он вымыл ее водой, и на неровных боках "Антилопы" заиграло солнце. Сам командор весело щурился и задирал спутников. - Влево на борту деревня! - крикнул Балаганов, полочкой приставив ладонь ко лбу. - Останавливаться будем? - Позади нас, - сказал Остап, - идут пять первоклассных машин. Свидание с ними не входит в наши планы. Нам надо поскорей снимать сливки. Посему остановку назначаю в городе Удоеве. Там нас, кстати, должна поджидать бочка с горючим. Ходу, Казимирович. - На приветствия отвечать? - озабоченно спросил Балаганов. - Отвечать поклонами и улыбками. Ртов прошу не открывать. Не то вы черт знает чего наговорите. Деревня встретила головную машину приветливо. |
