И прежде, чем я придумала, что ответить, из глаз моих брызнули слёзы. Весь пережитый ужас, все сомнения, все подавляемые кошмары, преследовавшие во снах, вырвались наружу.

– Нет. Не знаю. Не понимаю. Мой отец что-то сотворил со мной. Что-то ужасное, – я протянула руки незнакомке навстречу, сделала шаг, она попятилась. – Он сделал из меня… нечто, чему не нахожу названия. Я ощущаю себя иначе. И мне снятся сны. Ужасные сны. Они полны крови, голода и слёз. И я… в этих снах… я…

– Да? – прошептала она почти беззвучно, но тишина ночи донесла её вопрос на своих крыльях. – Что ты делаешь в своих снах?

Ответ тяжёлым камнем на шее потянул на землю, на колени. Я упала в сугроб, сгибаясь пополам от невыносимой боли.

– Я убиваю людей. Пью кровь и… наслаждаюсь этим.

В глазах почернело, а когда я подняла голову, то на короткое мгновение ослепла. Незнакомка оказалась слишком близко. Она склонилась надо мной с опаской. Щурясь, я и сама отпрянула, хотя золотой огонь и манил точно костёр – мотылька.

– Что я такое?

Шершавые пальцы коснулись моего лба, обвели осторожно, точно погладили дикого зверя.

– Не знаю. Я встречала однажды вештицу недалеко от этих мест. Но всё же она была иной. Ей не требовалась кровь. Только мой огонь…

Незнакомка вдруг вскинула голову, заслышав нечто, чего я даже не заметила. Следуя её примеру, я оглянулась, присмотрелась.

– Огни, – пробормотала я, и только приглядевшись, поняла, что огни те были тоже золотые. – Это… кто это?

– Сумеречные Сёстры, – прошептала незнакомка, присела, схватила меня за плечи, разворачивая к себе. – Послушай, Клара, – проговорила она, глядя глаза в глаза, хотя в темноте мы не могли толком друг друга рассмотреть. – Я хочу тебе помочь. Пойдём со мной, только поклянись, что не причинишь мне вреда. Поднимайся.

– Что… Но Тео…

– Кто это?

– Мой друг.

– Тот… второй, – пробормотала она себе под нос. – Нельзя рисковать. За тобой идут Сумеречные Сёстры. Они всю ночь кружили вокруг постоялого двора, почуяв вас.

– Что? Монахини? Зачем им я?

– Чтобы выжечь твою черноту. Знаешь, как они поступают с такими, как ты? С пустыми?

– Что? О чём ты говоришь?

– Они боятся тебя, Клара. Боятся и ненавидят так сильно, что…

– Уйди, фарадалка, – вдруг раздалось за нашими спинами.

Помню, я вскрикнула от испуга и, оборачиваясь, так пошатнулась, что едва не упала в сугроб.

Позади, точно из ниоткуда появились три женщины в длинных рясах и капюшонах. Их лиц было не разглядеть, лишь тёмные силуэты. Но мне уже рассказали, кто это. Сумеречные Сёстры.

В Курганово они никогда не заходили. Насколько знаю, граф Ферзен даже ругался с несколькими монастырями Сестёр из-за земельных вопросов, потому я повстречала их впервые. И в груди у всех трёх тоже горел огонь.

Я уставилась на этот свет, как заворожённая, а виски вдруг пронзило от боли так, что я едва сдержала крик, охнула, хватаясь за голову.

– Оставьте девочку, – незнакомка вышла из-за моей спины вперёд, чуть прикрывая собой, – она ничего вам не сделала.

Они говорили что-то ещё, но я не понимала. В уши словно залило воды, и не получалось разобрать ни слова, я улавливала только раздражённые интонации и ощущала угрозу. А боль всё разрасталась, она парализовала голову, руки, ноги. Ослепила. И я зажмурилась. И так, с закрытыми глазами, даже не сразу осознала, что по-прежнему могла видеть.

Тьма ночного леса пульсировала. Она стала живой, подвижной и… редеющей. Я вдруг поняла, что с каждым мгновением начинаю видеть всё чётче и чётче, так хорошо, что начинаю различать лица людей.