Тогда, в лесу я, поражённая ужасом, так и осталась бы стоять там или, что более вероятно, кинулась на помощь Тео и вместо того, чтобы спасти его (а на что я способна? Что я могла сделать?!), попала в руки Сумеречным Сёстрам или вовсе сгорела там же вместе с ним.

К счастью или к беде, но меня поразил ужас. И горе. Я и до сих пор ощущаю себя скованной болью потери и той бесчеловечной жестокости, отчего в груди всё покрылось льдом.

Фарадалка воспользовалась моим замешательством и буквально силой поволокла по лесу. А я не сопротивлялась и, словно тряпичная кукла, волочилась следом. Не знаю, могла ли она так же ясно видеть в темноте, как и я, но, что удивительно, мы выбрались из леса на дорогу.

– Не останавливайся, – тяжело дыша, проговорила фарадалка. – Тут нас легко заметят.

И она потащила меня за руку дальше, снова в лес, но уже с другой стороны дороги. На опушке, прежде чем нырнуть в укрытие деревьев, я оглянулась в сторону, туда, где по моим расчётам остался постоялый двор «За ореховым кустом». Небо там посветлело, и я удивилась, что так скоро наступил рассвет. Но уже скоро нас нагнал запах дыма.

– Это что? Пожар? Что горит?

– Не останавливайся, – только и повторила фарадалка.

И мы, подгоняемые страхом погони, ещё долго без устали пробирались по глубоким сугробам. Просто удивительно, как нам хватило сил. Не иначе как близость смерти сделала нас выносливее. Ну а я успела порадоваться, что надела валенки вместо красивых сапожек, которые хотела взять изначально. Но какие сапожки у нас в Великолесье?

И я думала вот об этом – о валенках, о сугробах, о своём чудесном ночном зрении, но только не о Тео, не о Сумеречных Сёстрах. А запах дыма никуда не уходил.

В какой-то момент, когда силы резко и неожиданно покинули нас, я рухнула прямо в сугроб.

И только тогда так же резко, как по хлопку, вдруг разрыдалась.

Фарадалка подскочила ко мне, я подумала, она снова приставит нож к шее и отшатнулась, ударила её плашмя, не глядя, и она навалилась сверху.

Я лупила её, пищала, кричала, а она всё пыталась ладонью заткнуть мне рот.

– Замолчи, замолчи, дура! – шипела она. – Ты нас выдашь. Они убьют тебя.

– Ты и сама пыталась меня убить, – в слезах вопила я. – Ты или они? Какая разница?! Они уже убили Тео… Тео…

Как будто только теперь на меня обрушилось осознание: он сгорел там, прямо у меня на глазах. Ох, Создатель!

Какая страшная нечеловеческая смерть. Какой ужас. Какая бессмысленная бессердечная жестокость. Как можно было так поступить с ним?

– Что они… – пытаясь оторвать ладони фарадалки от своего рта, я подняла руки и поняла, что они тряслись. – Как Сёстры могли… как…

– Они безжалостны к таким, как ты, я же предупреждала, – нахмурилась фарадалка, и даже в сумраке ночи я увидела, как грозно смотрели её тёмные глаза. – Сёстры поклялись защищать мир от вас.

– От кого?

– От…

Она запнулась, прикусила губу, склоняя голову на бок и разглядывая меня.

– Хорошо бы понять, что ты такое. – Она вдруг склонилась, стёрла слёзы с моих щёк. – Ладно, хватит рыдать, ещё успеешь. Нам правда нельзя терять время. Они вряд ли отпустят тебя просто так, – она обернулась в сторону, куда убегали наши глубокие следы в сугробах. – Говорю же, они выслеживали вас всю ночь.

– Как они могли… убить его?..

У меня никак не получалось собраться с мыслями и, если честно, я не знала, что поразило меня сильнее: сама гибель Тео или то, как это произошло. Но фарадалка вовсе не поняла меня.

– Сумеречным Сёстрам закон не страшен. Они грабят людей, запирают их в своих подвалах, и никто им слова не скажет.