Слегка пожалела, что не знает стихов, а как было бы здорово гулять под руку с Егором и читать стихи, а он бы так впечатлился ею, романтическим настроением и, поддавшись чувству, опустился бы на колено и предложил ей руку и сердце.

Ах, как она хороша в белой шубке, что подчеркнула черноту её волос и бровей, яркость губ, едва тронутых помадой и бледность лица.

Немного портила лангета на ноге. Но это пустяки, не вечно же её носить!

Девушка медленно шла к большому дому, Егор отчего-то не позвал её на прогулку, быть может он в тренажерном зале?

Она вошла в холл, елка одиноко стояла в углу, больше в доме никого не оказалось. Варя выпила чашку кофе, съела круассан, и отправилась обследовать дом. Спустилась в зал, но никто не занимался на спортивных снарядах, вышла на улицу.

У дальнего домика подметала дорожку Тамара Ивановна. Она заметила Варю, помахала рукой, что видит её и продолжила занятие. Девушка побрела к ней, выяснить, не видела ли она Полозова.

― Здравствуйте, Варя, - первой поприветствовала гостью повариха, - завтракали? А то Егорка сбежал, даже не поел, а я его любимых шанег напекла.

― Удрал?

― Да, на электричку спешил. Одни мы с вами отдыхать остались.

― Спасибо, Тамара Ивановна, я позавтракала, ― упавшим голосом произнесла Варя. ― Я погуляю.

И девушка, понурившись медленно пошла за дом, в сторону озера. У неё потекли слезы, она не стала больше сдерживаться, зарыдала.

Было крайне обидно, что Егор так с ней поступил. Он оставил её в одиночестве! А сам обещал.

Немного успокоившись, Варя утёрла лицо и призналась, что ничего-то он ей и не обещал, она напридумывала себе романтическую влюблённость к нему и теперь сокрушается. Первым её порывом было съехать, вызвать такси и умчаться из этого места. Однако, немного поразмыслив, поняла, что матушка непременно будет укорять, решила остаться.

XXV. Будни

В конце концов, неизбежно наступили благословенные будни. От праздников народ устал.

Лена прекрасно отдохнула, они с папой бродили по берегу замерзшего залива, обедали в ресторанчиках, неоднократно посещали бассейн и возвратились довольные проведённым временем. Отец строил планы совместного проживания с Еленой Ивановной Сориной, советовался с дочкой, не станет ли она возражать против их союза. Лена уверяла, что наоборот довольна.

За время отдыха ни Игнат, ни Петя не позвонили ни разу. Синицын, как выяснила она, вернувшись после прогулки и встречи с Егором, неожиданно уехал на дачу и там проживал, выключив телефон.

Лена звонила Воронину, но и тот не отзывался. Она обиделась, считала, что он «воспользовался» ею, а теперь знать не желает, а она угодила в разряд девицы для утех на сутки. Позже образумилась. К слову, она им тоже «пользовалась», а телефон не отвечает, так мало ли что! Однако больше не трезвонила.

В первый же трудовой день Игнат сам позвонил, извинился, что хранил молчание, забыл дома трубку, обещал заехать после работы и забрать, если она не возражает.

Лена радостно согласилась, она соскучилась.

Воронин встретил девушку возле офиса, усадил в машину, пристегнул, мрачно вымолвив «привет» и, ни слова больше не говоря, отъехал на соседнюю улицу, припарковался у какого-то скверика и сообщил:

― Еле выдержал! Иди ко мне, отчаянно хочу тебя поцеловать.

Целоваться было несподручно, они засмеялись, и Игнат повез их в квартиру.

Едва ли не с порога начали раздеваться, добираясь до спальни. У них тряслись руки, так они стосковались. Практически не разговаривали, когда Воронин активно пытался помочь Лене, она оттолкнула его, «я сама», а он рассмеялся.

― С этим нужно что-то делать, - хмуро заявил Игнат, когда Лена возвратилась из ванной

.― С чем и что? ― спросила она, забираясь под тёплое пуховое одеяло, к Игнату под бок. ― Ты такой горячий!

― У меня собачья температура, - серьёзно сообщил он.