― Это сколько? Давай градусник, проверим.

― Не знаю. Псину хочешь?

Собаку Лена не желала. За животным надо ухаживать, выгуливать. А она только почувствовала свободу от обязательств перед кем-нибудь и главной печалью в настоящий момент считала не позабыть купить сигареты.

― Нет, не хочу.

― Может быть, енота? Горностая? Куницу?

― Какой-то ты приземлённый. Надо настойчиво предлагать амурского тигра, розовую пантеру, рысь.

― Кошку желаешь? Или чёрного кота?

― Нет, не желаю. К чему? Мне никто не нужен.

― Не любишь зверей?

― Не знаю. У нас никогда никого не было.

― Понятно. Хотя нет. А пташек или золотых рыбок?

― Игнат, что это с тобой? Мне ничего не нужно и никого.

― А детей?

Лена замерла. Она заплетала волосы в косу.

― О чём хранишь молчание, красавица?

Игнат её вечно лапал, она не прекословила, но порой ударяла по рукам, если он уж очень мешал.

О детях она вообще не думала. И никогда в жизни не ощущала умиления, глядя на малышню, Лену не интересовали эти маленькие существа.

― Я не знаю, что ответить.

― Значит, до поры до времени и не будем раздумывать. Когда ты ко мне переберёшься?

― Что? ― сердце заколотилось.

― Ты слышала, - Игнат внимательно смотрел.

― Я, ммм, я не…

Вот что отвечать? Мы строим совместное будущее или живём под одной крышей, до тех пор, пока не наскучим друг другу?

― Понятно. Не планируешь. Тебя устраивает секс, но к серьёзным отношениям не готова. Так, Лена?

Она окончательно растерялась. Как-то в голове не укладывалось ― понятно, если свадьба и так далее, а вот чтобы просто вместе жить, без обязательств, о подобном варианте не думала. И что делать? Соглашаться? В качестве партнёрши по сексу?

А кукла на капоте?

Лена отправилась в кухню курить, а Игнат поднялся и тоже ушёл, только в ванную.

Всё в своей жизни менять. Находиться с ним столько, сколько пожелаешь. Может статься, позже и замуж выйти предложит. А если нет? Тогда пройдёт столько-то лет, и распрощаются. А кто даёт обещание, что они несколько лет проживут вместе?

Лене захотелось удрать и спрятаться. Она вновь испугалась.

Утром Игнат отвез её в офис, они быстро поцеловались, он помчался к себе на работу, а Лена зашла в кафе. До начала рабочего дня оставалось двадцать минут, и она заказала кофе.

Игнат вечером был мрачен, Лена спросила, что с ним, он нехотя ответил, что мысли о работе одолевают.

Больше она к нему не лезла с вопросами, приготовила ужин из тех продуктов, что были в холодильнике, выудила с полки огромный красочный каталог о художниках и весь вечер наслаждалась картинами.

Воронин поглядывал на Лену, что-то строчил в блокноте, делал пометки в документах, что высились перед ним горой и изредка ходил в кухню перекусить.

В такие перерывы Лена выходила вместе с ним, наливала ему чай, ставила перед ним тарелку со снедью и походя проводила рукой по его волосам. Они почти не разговаривали, но молчание не тяготило.

Она его жалела, видела, сколько ему приходится работать и понимала, что время, которое он тратит на нее, потом возмещает усиленной работой. С ним было спокойно, комфортно и тепло. Если бы он не заводил эти непонятные разговоры, не спрашивал у нее, что она желает, Лена возможно бы молча перебралась к нему. У неё и так здесь была запасная одежда, зубная щетка и всё необходимое.

Вопросы, которые он задавал, испугали её до дрожи. Она не хотела принимать никаких решений, а Воронин не понимал, обижался.

Лена и себе-то не могла ответить, чего она хочет. Если бы точно быть уверенной, что Игнат ― её мужчина, и только он ей нужен, и от добра добра не ищут, и она его любит, всё было бы просто и понятно.

А она не была уверена ни в чём, в первую очередь, в себе. Единственное, что она могла о себе сказать ― она поступит в отношении Игната честно.