– Мы думаем, что убийца сказал Норе и Елене правду – он действительно работает психологом, – с блестящими от возбуждения глазами начала Фредрика.

– И по нашему мнению, он встречался с нашими жертвами именно в этом качестве, – подхватил Петер.

Алекс искренне надеялся, что они перестанут говорить по очереди, иначе у него голова пойдет кругом.

– Дело в том, что женщинам, которые делают аборт, обычно предлагают проконсультироваться с психологом, – объяснила Фредрика. – В медицинских картах обеих женщин значится, что они согласились на такую консультацию.

– Согласно медицинской карте, – полистав бумаги, начал Петер, – Маргарета Грегерсдоттер беседовала со студентом, который проходил практику в Южной больнице. Затем, с учетом полученной психотравмы, ее направили к специалисту посерьезнее. Но сначала, когда врачи считали, что операция прошла удачно, ее записали к молодому парню, который еще учился в университете. В карточке есть его имя: Давид Стенман.

«Давид?» – Алекс нахмурился.

– Сара Себастиансон делала аборт в Умео несколько лет спустя. Она тоже была на консультации после операции, – продолжила рассказ Фредрика. – Имени психолога в карточке, к сожалению, нет, но есть инициалы «Д. С.». Я позвонила в больницу в Умео, и там мне подтвердили, что это тот самый Давид.

– Эллен успела распечатать тебе список подозреваемых по нашей базе? – спросил Алекс у Петера.

– Нет. Мы пробили Давида Стенмана по общенациональной базе, но там он не значится.

– Однако совпадение есть по базе лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности, – вставила Фредрика. – Нам прислали копию судебного постановления. Приговор: принудительное лечение в психиатрической клинике в начале 2000 года за поджог с отягчающими обстоятельствами. Выпустили его прошлой осенью в связи со смягчающими обстоятельствами: погибшей при пожаре оказалась его бабушка, которая, похоже, подвергала его истязаниям в детстве. К примеру, она прижигала его спичками в наказание за любой проступок.

– А теперь он наказывает других таким же способом, – тихо проговорил Алекс.

– Вот именно! – подтвердил Петер. – Всплывают и другие интересные подробности: например, он вообще не должен был появиться на свет! Его мама была наркоманкой и пыталась сделать себе аборт вязальной спицей!

– Вот почему он ненавидит женщин, которые позволили себе сделать этот выбор, а значит – согрешили, – медленно произнес Алекс и наклонился над столом. – Но раз вы нашли его в базе данных, значит, нам известен его личный номер? Надо проверить его по реестру актов гражданского состояния, он мог легко сменить фамилию!

– Именно это он и сделал, как только вышел на свободу: – Фредрика положила на стол распечатку. – Он сменил имя и фамилию: теперь его зовут Арон Стеен, согласно реестру актов гражданского состояния он прописан в районе Мидсоммаркрансен. Вот его фотография из старого паспорта, – добавила она, кладя перед Алексом следующую страницу.

Сердце Алекса бешено колотилось, когда он вглядывался в фотографию импозантного мужчины.

– Что скажете, Алекс? – встревоженно спросил Петер.

– Что скажу? Черт побери, мы наконец‑то нашли нашего убийцу! – воскликнул комиссар. – Отлично, – решительно продолжал он, – отлично! Дальше действуем так: Петер связывается с местным патрулем, мы немедленно выезжаем по этому адресу и берем его. Если нам повезло, то он еще не знает, что мы раскололи его, и вряд ли успел смыться оттуда! Затем, – откашлялся Алекс, – мы вытаскиваем всю информацию о нашем парне – насколько это возможно в воскресенье.