Все молчали, но Петеру явно не сиделось на месте, поэтому Алекс спросил:

– Что у нас с горячей линией? Появилось что‑нибудь полезное?

– Нет, – помедлив, ответил Петер, качая головой, и покосился на приглашенного аналитика из уголовной полиции. – Нет, ничего конкретного сообщить не могу: звонки продолжают поступать, но что‑то определенное можно будет сказать лишь после того, как по телевидению и в газетах опубликуют фотографию девочки.

– Но фото хоть разослали? – кивнув, уточнил Алекс.

– Конечно, – быстро отреагировал Петер.

– Хорошо, – пробурчал себе под нос Алекс, – хорошо… Кто‑то должен был что‑нибудь заметить! Не может быть, чтобы ни один человек со всего поезда не заметил, как Лилиан увели, – вздохнул он. – Да, ну и, разумеется, мы ни в коем случае не распространяем информацию о полученной Сарой посылке: если газетчики узнают, что преступник снял с ребенка скальп, то заголовки будут, сами понимаете…

Повисло молчание, нарушавшееся лишь шипением висящего под потолком старенького кондиционера.

– Ладно, – вновь заговорил Алекс. – В следующий раз собираемся после обеда, когда Фредрика вернется от матери Габриэля Себастиансона. Я решил, что она поедет туда одна – думаю, мы вытянем из дамочки больше информации, если не заявимся к ней всем составом. Петер продолжает отслеживать звонки, а мы ждем результатов экспертизы. Петер, свяжись с курьерской фирмой, которая доставила посылку! Я попросил родителей Сары составить список знакомых их дочери, которые могут обладать информацией о местонахождении Габриэля Себастиансона. Сегодня работаем допоздна!

Летучка закончилась, группа разошлась, и в зале осталась только ассистентка Эллен, которая еще некоторое время сидела за столом, что‑то записывая в своем блокноте.

* * *

Лишь сев в машину с раскрытым дорожным атласом в руках, Фредрика Бергман поняла, что мать Габриэля Себастиансона и бабушка Лилиан Себастиансон живет в элитном районе Юрсхольм: дорогие виллы, роскошные сады, случайных людей здесь нет. Фредрика отметила, что происхождение Сары Себастиансон наверняка поскромнее, чем у ее супруга.

Подведя итог утренней работы, Фредрика пришла к выводу, что ей, как всегда, не хватает структуры и четких указаний. Алекс работает очень профессионально и компетентно – это у нее сомнений не вызывало. Фредрика прекрасно понимала, что, в отличие от нее, он обладает огромным опытом, но презирала неспособность комиссара принимать новые идеи. Особенно с учетом сложившейся ситуации. У полиции имеются лишь разрозненные ниточки, но никто даже не пытается ни отмести их, ни отследить до конца. Вчера они предположили – с какой, кстати, радости? – что девочку прячет родной отец, а значит, она в безопасности. Теперь всем стало ясно, что исчезновение Лилиан – не случайность. Как же Алекс может после этого считать произошедшее во Флемингсберге просто совпадением?!

И как, черт побери, так получилось, что на летучке сидел аналитик из Государственной уголовной полиции, а ему даже слова не дали сказать? В разговоре с Фредрикой и Петером Алекс назвал его «этот их аналитик»! Так безапелляционно, что Фредрика аж покраснела от стыда. Надо при случае взять дело в свои руки и самой познакомиться с новым специалистом.

Фредрике пришлось признать, что начальник относится к ней с явным снисхождением – просто потому, что она женщина, да еще и бездетная.