|
Вдобавок опер был в штатском, и Алексей с его отвратительной памятью на лица никак не мог сообразить: тот ли это давешний капитан или уже кто-то другой… Вроде бы такой же крепыш, только пониже малость, поплотнее и вроде бы поинтеллигентнее… Но, во всяком случае, рослого рукастого детину лет двадцати пяти (и тоже в штатском), с угрюмым видом маячившего за правым плечом оперуполномоченного, Алексей наверняка видел впервые.
— Сколько можно рассказывать одно и то же? — фыркнул Колодников и дерзновенно протёр очки. — Ничего вы нам ещё не рассказывали, — ворчливо отвечал ему опер. — Это вы автоинспекции рассказывали, а не нам… Стало быть, и впрямь не тот… — Ну так они же всё записали… Тут по лицу и по тяжеленным клешням дылды в штатском прошла единая судорога, словно он готов был уже сейчас придушить свидетеля на месте. Детина вздохнул, сунул ручищи в карманы и, выпятив челюсть, стал смотреть в окно. — Они — это они, — сурово сказал опер и положил на стол чистый лист. Алексей покорился судьбе и вновь принялся излагать всё с самого начала. Записав за ним пару фраз, оперуполномоченный вдруг приостановился, потом бросил ручку на стол и дальше слушал с откровенной скукой. Озадаченный Колодников перевёл взгляд на стоящего у окна. Тот двигал челюстью и, судя по всему, наливался злостью. — Слушай, мужик! — процедил он наконец, дёрнув шеей, и обернулся. — Кончай врать!.. — Простите?.. — не поверил своим ушам Алексей. — Да его же монтировкой по голове били!.. — взорвался детина. — В двух местах башка продырявлена! Не мог он вести машину! И в арку зарулить — не мог!.. Замолчал — и, гневно сопя, отвернулся вновь. Колодников обмяк и вопросительно воззрился на сидящего за столом. — То есть к-как?.. — с запинкой спросил он. — Я же сам видел… — Видел, — спокойно согласился тот. — Вот и давай — то, что видел… — Но ведь я же… Всё как было, так и рассказываю… — Да не было так… — Сидящий поморщился. — Давайте сначала. Вот вы пишете в заявлении: напали на вас в арке… Вот давайте подробно… — Н-ну… — оскорблённо пожимая плечами, начал Алексей. — Я подошёл… заглянул в арку… — Там кто-нибудь в это время находился? — Н-нет… Во всяком случае, я посветил — никого не заметил… — Фонарём? — Нет, брелоком… — Чем-чем?.. А-а, брелком?.. — Брелоком, — упрямо повторил грамотный Колодников, но впечатления это, кажется, не произвело. — Вы были в очках? — Да… Но я бы и без очков разглядел… — Так. Дальше. — Сделал первый шаг, меня ударили… — Сзади? — Нет, спереди, слева. Несильно, но прямо в глаз… — А очки? — Очки я тут же сорвал… — После удара? Колодников моргал. — Сквозь очки вас ударили, получается, — заметил опер. — Д-да, действительно… — чувствуя лёгкий озноб, выдавил Колодников. — Как же это?.. Тот, что помоложе, длинно прицыкнул в раздражении и стал смотреть в потолок. — Объяснить? — спросил тот, что постарше. Дар речи Алексей Колодников утратил, и, очевидно, это было воспринято как знак согласия. |
