Из машины Лавров выскочил легко. Махнул руквд водителю, чтобы тот уезжал. А сам упруго прошагал, к дому, сверкая пуговицами, золотыми погонами и галунами на рукавах - не мужик, игрушка!

С тех пор и запала в сознание Сережи Мишина мысль стать офицером, чтобы когда-нибудь так же вот приехать в Сашенки на такси, проскрипеть сапогами поплитуару, как называли в их деревне дорожку от правления колхоза до сельского клуба, выложенную бетонной плиткой.

Мишин поступил в военно-инженерное училище, успешно отучился, получил специальность инженера и звание лейтенанта.

Сразу после выпуска молодой офицер попал в Афганистан, где ему пришлось заниматься разминированием. Год, проведенный лицом к лицу со смертью, консервированной в разного рода упаковках, помог Мишину понять неверность общеизвестного выражения о том, что сапер ошибается в жизни только один раз.

Нет, он ошибается дважды. И в первый раз, когда приобретает специальность минера.

Мишину повезло. Уже через месяц практики он сумел увидеть, пощупать собственными руками и начал разоружать все виды взрывающейся продукции, попадавшей к афганским моджахедам - итальянской, американской, китайской, английской. Он досконально изучил особенности противотанковых и противопехотных мин, научился разгадывать самые ухищренные ловушки. Короче, стал не просто опытным, но, как считали его начальники, талантливым специалистом.

Безупречная репутация Мишина явилась причиной его вызова в разведотдел армии.

Мишина принял полковник, чье имя он узнал не при первой встрече, а значительно позже. Дело в том, что по уставу младшие представляются старшим первыми. Старшие порой не считают обязательным называть себя вообще.

- Нам требуется хороший минер. - Полковник посмотрел на Мишина внимательно, словно старался считать реакцию лейтенанта на предложение с его лица. - В специальное подразделение.

- Если надо, приказывайте.

Полковник вздернул седые брови. Посмотрел на лейтенанта удивленно: в самом деле ему безразлично где служить или рисуется по молодости?

Мишин выдержал пристальный взгляд, не сморгнул. Полковник вынужден был пояснить, чего добивается:

- Мне не нужна телячья покорность. В разведку должно идти с желанием либо не идти вообще.

- Вы сказали, вам нужен хороший минер.

Я - хороший. Приказывайте.

Полковник приказал. И вот теперь уже в роте спецназа Мишину снова учиняют допрос.

- Захотел, и все.

- Захотел, значит? Думаешь, поверю? Мишин, пойми: захотеть можно пожрать. Или поспать. А ты согласился пойти в спецназ. Ты хоть значишь, чем мы тут занимаемся? Или это у тебя от романтики и глупости?

- Не знаю от чего. Согласился, и все.

- Тогда давай разберемся вместе.

- Давайте.

- Может, тобой движет патриотизм?

Разобраться в собственных чувствах человеку сложнее, чем в чувствах других. О других мы всегда знаем больше, нежели о себе, о чужих недостатках судим круче, чем о собственных.

- Не знаю.

- Это уже хорошо. - Майор Духов вынул из кармана пачку сигарет. Толстыми заскорузлыми пальцами извлек одну, прихватил губами. Неожиданно громко втянул носом воздух. Принюхался.

- Вот зараза! Как ветерком от кишлака потянет, так у нас дерьмом начинает вонять. - Он высек из зажигалки огонек, прикрыл пламя ладонью, так, чтобы оно не слишком светило. - Патриотизм, Мишин, это на политзанятиях.

Интернациональный долг. Освободительная миссия... Все там - для замполита. А здесь у меня... Короче, если ты знаешь, что это не патриотизм,- уже неплохо.

- Почему?

- Не терпю, когда патриотизмом козыряют.