Отдачей от выстрела Исабель отбросило назад. Она стреляла почти вслепую, держа пистолет обеими руками, и по чистой случайности попала разбойнику в колено. Исабель не могла в это поверить. Мысль о том, что она смогла сделать такое, слегка надавив пальцем на спусковой крючок, не укладывалась у девушки в голове. Резкий окрик Диего, усмирившего второго разбойника с помощью кнута, вывел ее из оцепенения.

— Быстрее! Стойло горит! Надо вывести животных!

Женщины бросились спасать корову и лошадей, а Диего вытащил на улицу поверженных разбойников, колено одного из которых превратилось в кровавое месиво.

Стойло пылало, как огромный костер, разгоняя ночную тьму. Разглядев при ярком свете лица Исабель и Хулианы, так сильно напугавшие бандитов, Диего сам не сдержал крик ужаса. Их кожа, желтая и бугристая, как у крокодила, местами сверкала и лоснилась, местами висела сухими ошметками, черты девушек исказились, глазницы заплыли, губ не было, девушки превратились в монстров.

— Что это? — вскричал Диего.

— Желтая лихорадка! — рассмеялась Исабель.

Это была идея Нурии. Дуэнья заподозрила, что негостеприимные хозяева нападут на них ночью. Это были те самые негодяи, что убили мужа крестьянки. Нурия вспомнила рецепт маски из желтка для очищения кожи, которому испанских красавиц научили мусульманки, и раскрасила девушек с помощью двух яиц, оставшихся от ужина. Высохший желток превратил их лица в жуткие маски.

— Это смывается водой и очень полезно для кожи, — похвасталась Нурия.

Путники перевязали разбойнику со шрамом рану, чтобы он по крайней мере не истек кровью, хотя у бедолаги все равно почти не оставалось надежды сохранить раздробленную пулей ногу. Второго злодея крепко привязали к стулу, но не стали затыкать ему рот, чтобы пленный мог позвать на помощь. Дом находился недалеко от дороги, и случайный прохожий услышал бы крики.

— Око за око, зуб за зуб, за все приходится платить на земле и в аду, — сказала Нурия на прощание.

Путешественники захватили висевший на потолочной балке окорок и забрали с собой першеронов, тяжелых и медлительных. Эти лошади были не слишком быстроноги, но ехать верхом все же лучше, чем идти пешком; кроме того, друзья не хотели, чтобы бандиты их догнали.

Встреча с разбойниками стала для путников хорошим уроком. Отныне они останавливались на ночлег лишь в местах, испокон веку известных пилигримам. После долгих недель скитаний по северным дорогам все четверо похудели и закалились телом и душой. Их кожа загорела на солнце и огрубела от сухого воздуха и холодных ветров. Лицо Нурии покрылось сеткой морщин, на нем явственно проступили прожитые годы. Эта женщина, прежде горделивая и моложавая, теперь прихрамывала и сутулилась, но это совсем не портило ее, наоборот, делало ее симпатичнее. В Нурии не осталось ничего от надменной дамы, но взамен она приобрела повадки лукавой и слегка эксцентричной старушки, не свойственные ей раньше. Хулиана окончательно утратила прежнее высокомерие и казалась совсем юной девочкой с огромными глазами и румяными щечками. Она мазалась ланолином, чтобы защитить кожу от солнца, но ничего не могла поделать с непогодой. Исабель, сильная и стройная, меньше всех страдала от тягот путешествия. Ее черты стали тоньше, а походка тверже и резвее, и это делало ее похожей на мальчика. Никогда еще Исабель не чувствовала себя такой свободной и счастливой. «Проклятие! Отчего я не родилась мужчиной?» — воскликнула она как-то раз. Нурия дала девчонке подзатыльник и предупредила, что такое богохульство приведет ее прямиком в когти сатаны, но тут же рассмеялась и заявила, что, родись Исабель мужчиной, она непременно стала бы великим воином, таким как Наполеон. Путешественники привыкли к связанным с дорогой неудобствам. Диего естественным образом стал их вожаком, он принимал решения и первым встречал удары.