Попросила остановить за пару домов от своего. Прошлась пешком в надежде проветрить задурманенную голову. Оказалось – тщетная надежда. Пройдя несколько десятков метров уперлась глазами в номер на боку дома – 31. Ди охватило странное возбуждение. Ощущение того, что мир снова принялся ворожить, зачаровывая город и ее саму, размывая все прежние границы, очертания, весь прежний какой-никакой смысл. Все наполнялось новым смыслом, зыбким как марево. Чародейским тайным смыслом.

Ди вошла в подъезд. В глубокой задумчивости принялась считать ступеньки. Когда перед носом встала знакомая дверь, повторила шепотом имя последней ступеньки. «Тридцать один». Тихонько рассмеялась. Крошечные чудеса. Милые крошки. Чудовищные крошки. Бред.

Открыла дверь, перешагнула порог. Постояла немного. В квартире было светло и пыльно, как если б год здесь никто не жил. На полированных поверхностях мебели можно было рисовать картины. Пару раз Ди чихнула. «Здесь поселилась пыль», – подумала она без каких-либо эмоций. Быстрота, с какой пыль обжилась в квартире, ничуть не удивляла. Впрочем, раньше пыли здесь поселился Зов. Может, пыль пришла вместе с ним? Может, пыль была мантией Зова?

На секретере в гостиной стоял небольшой портрет в рамке. Муж. Ее муж. Свой, точно такой же, стоявший рядом, Ди куда-то засунула неделю назад, чтобы не раздражал. Она взяла в руку портрет. С минуту всматривалась в совсем незнакомое лицо. Потом перевернула. На обороте надпись: «Добро пожаловать в клуб тридцатилетних бравых парней». Дата: июль прошлого года. Значит, в августе этого ему был тридцать один.

Ди упала на диван и всхлипнула. Заколдованное число все больше наглело. О тридцать первом августа – фатальном для них обоих дне – даже думать не хотелось. Ди решительно тряхнула головой. Если она сейчас же не перешибет чем-нибудь эту плетущуюся на глазах цепочку из клонов проклятого числа, то озвереет. Но чем перешибить? Тоже числом? Начать играть на понижение. Или повышение. Тридцать или тридцать два. Ди вспомнила, что у человека тридцать два зуба. Отлично. Подошла к зеркалу, открыла рот, широко, как на кресле у дантиста, и принялась пересчитывать собственные зубы.

Лучше бы она этого не делала. Тридцать один.

От истерики спасла телефонная трель. «Диана, милая моя, где ты пропадаешь! Это Макс. Звоню тебе уже в тысяча первый раз. Лапонька моя, я все понимаю, ты сейчас не в своей тарелке, у тебя горе, но прошу тебя, не забывай о сроке сдачи рукописи. И, пожалуйста, держи меня в курсе. Почему ты молчишь? Сколько у тебя осталось глав?» – «Я… не помню. Надо посмотреть». – «Послушай, ради бога, Диана, ты должна закончить этот роман. Я по твоему голосу слышу, что ты в нерабочем состоянии. Тебе нужно взбодриться. Хочешь, я привезу тебе таблетки? Импортные. антидепрессант». – «Не надо, спасибо. Я постараюсь… только я немножко забыла – когда срок сдачи?» – «Через две недели. И задерживать не в твоих интересах. Не говоря уже о моих интересах. Так что умоляю, соберись. Пока ты на пике, я не позволю тебе портить твой маркетинг. Это слишком дорогая вещь. Договорились, рыбка? Да, кстати! Ты была права. Это действительно грибок. Из-за него я потерял обоих своих коньков. Я был просто в шоке, когда издох второй». – «Какой грибок? Какие кони? Не понимаю…» – «В моем аквариуме. Что с тобой, Диана? Ты меня пугаешь». – «Ах, аквариум. Да-да, конечно. Коньков жалко. А рыбки?» – «Рыбки, слава богу, все здоровые». – «Сколько?» – «Что сколько?» – «Рыбок в твоем аквариуме». – «Всего?… М-мм…вчера взял еще двух пестрых телескопов, значит, всего… тридцать одна. А что?» Долгий выдох.