А л л и л у я. Сочувствующий я.

   А м е т и с т о в. А! Очень приятно. (Надевает медальон.) Я сам, знаете ли, бывший партийный. (Тихо, Оболъянинову.) Деван ле жан [Devant les gens. -- Не при чужих (фр.)]. Хитрость.

   А л л и л у я. Отчего же вышли?

   А м е т и с т о в. Фракционные трения. Не согласен со многим. Я старый массовик со стажем. С прошлого года в партии. И как глянул кругом, вижу -- нет, не выходит. Я и говорю Михаил Ивановичу...

   А л л и л у я. Калинину?

   А м е т и с т о в. Ему! Прямо в глаза. Я старый боевик, мне нечего терять, кроме цепей. Я одно время на Кавказе громадную роль играл. И говорю, нет, говорю, Михаил Иванович, это не дело. Уклонились мы -- раз. Утратили чистоту линии -- два. Потеряли заветы... Я, говорит, так, говорит, так я тебя, говорит, в двадцать четыре часа, говорит, поверну лицом к деревне. Горячий старик!

   О б о л ь я н и н о в (дико изумлен). Он гениален, клянусь.

   З о я. Ах, мерзавец, ах, мерзавец! (Вслух.) Довольно политики. Итак, товарищ Аллилуя, с завтрашнего дня я разворачиваю дело.

   А л л и л у я. Ну что ж, в добрый час. Таперича я спокоен.

   А м е т и с т о в. Итак, мы начинаем! За успех показательной школы и за здоровье ее заведующей, товарища Зои Денисовны Пельц. Ура!

   Пьют пиво.

   А теперь здоровье нашего уважаемого председателя домкома и сочувствующего

   Анисима Зотиковича... Да... Я говорю, Зотиковича... (Зое.) Как бишь его фамилия?

   З о я (тихо). Аллилуя.

   А м е т и с т о в. Вот я и хотел сказать: Аллилуя, Аллилуя, Ал-ли-луя! И пожелать ему...

   Радостные мальчишки во дворе громадного дома запели:

   "Многая лета. Многая лета".

   Вот именно -- многая лета! Многая лета!

   М а н ю ш к а появилась в дверях. За ней Х е р у в и м.

   А л л и л у я. Это что ж за китаец?

   Х е р у в и м. Я присел договаривать.

   З о я. Потом. Да это новый работник моей мастерской. (Аллилуе.) Будет гладить юбки в мастерской.

   А л л и л у я. Ага.

   А м е т и с т о в (вручает Херувиму стакан пива). Кричи -- многая лета тов. Аллилуя! Манюшка, племянница, что стоишь, как китайская стена? Ура!

   О б о л ь я н и н о в (раздавлен). Это выдающийся человек.

   З о я. Ах ты, мерзавец. Ах, мерзавец.

   А м е т и с т о в. Многая лета, многая лета!

   Х е р у в и м. Миноги и лета.

Занавес

Акт второй

Картина первая

Гостиная в квартире Зои превращена в мастерскую. На стене портрет Карла Маркса.

Манекены, похожие на дам, дамы, похожие на манекенов. Швея трещит на машине. Волны материи. Дело под вечер.

   П е р в а я (примеряет манто). Фалдит, фалдит, дорогая моя. Уверяю вас, безумно фалдит. И на юбку линия западает.

   З а к р о й щ и ц а. Да, линия немножечко неправильная. Мы здесь в припосадочку возьмем.

   П е р в а я. Ах, нет, миленькая, нужно весь угол вынуть. А то ужасное впечатление, будто у меня не хватает двух ребер. Ради бога, выньте, выньте!

   З а к р о й щ и ц а. Хорошо. (Размечает мелом на даме.)

   В т о р а я. ...И говорит мне: прежде всего, мадам, вам нужно остричься. Я моментально бегу на Арбат к Жану и говорю: стригите меня, стригите. Он остриг меня, я бегу к ней, она надевает на меня спартри, и, вообразите себе, у меня физиономия моментально становится как котел.