З о я. Сами вы гений. Раздели меня за пять лет вчистую, а теперь -- гений. Вы помните, как я жила до революции?

   А л л и л у я. Нам известно ваше положение. Неужто в самом деле ателье откроете?

   З о я. Почему же нет? Вы поглядите, я хожу в штопаных чулках. Я, Зоя Пельц! Да я никогда до этой вашей власти не только не носила штопаного, я два раза не надела одну и ту же пару.

   А л л и л у я. Нога у вас какая...

   З о я. Туда же! Нога! Ну вот что, уважаемый товарищ, копию с этой штуки вашим бандитам, и кончено. Меня нет. Умерла Пельц. Больше с Пельц разговоров нету.

   А л л и л у я. Да, с такой бумажкой что же. Теперь это проще ситуация. У меня как с души скатилось.

   З о я. С души как бремя скатится, сомненье далеко, и верится, и плачется... Кстати, дали мне у Мюра сегодня пятичервонную бумажку, а она фальшивая. Такие подлецы! Посмотрите, пожалуйста. Ведь вы спец по червонцам...

   А л л и л у я. Ах, язык. Ну уж и язык у вас. (Смотрит бумажку на свет.) Хорошая бумажка...

   З о я. А я вам говорю -- фальшивая.

   А л л и л у я. Хорошая бумажка.

   З о я. Фальшивая! Фальшивая! Не спорьте с дамой, возьмите эту гадость и выбросьте.

   А л л и л у я. Ладно, выбросим. (Бросает бумажку в свой портфель.) А может, и Манюшку удастся отстоять...

   З о я. Вот это так. Молодец, Аллилуя. В награду можете поцеловать меня в штопаное место. (Показывает ногу.) Закройте глаза и вообразите, что это Манюшкина нога.

   А л л и л у я. Эх, Зоя Денисовна, эх... какая вы!

   З о я. Что?

   А л л и л у я. Обаятельная...

   З о я. Ну, будет. (К стороне). Дорогой мой, до свиданья. До свиданья. Мне нужно одеваться. Марш. Марш.

   Рояль где-то отдаленно и бравурно играет Вторую рапсодию Листа.

   А л л и л у я. До свиданья. Только уж вы сегодня решите, кем самоуплотнитесь, я зайду попозже. (Идет к двери.)

   З о я. Ладно.

   Рояль внезапно обрывает бравурное место, начинает романс Рахманинова. Нежный голос поет:

   "Не пой, красавица, при мне

   Ты песен Грузии печальной..."

   А л л и л у я (остановился у двери, говорит глухо). Что ж это? Выходит, что Гусь номера червонцев записывает?

   З о я. А вы думали как?

   А л л и л у я. Ну, народ пошел! Вот народ! (Уходит.)

   О б о л ь я н и н о в (стремительно входит, вид его ужасен). Зойка! Можно?

   З о я. Павлик! Павлик! Можно, ну конечно, можно! (В отчаянии.) Что, Павлик, опять?

   О б о л ь я н и н о в. Зоя, Зоя, Зойка! (Заламывает руки.)

   З о я. Ложитесь, ложитесь, Павлик. Я вам сейчас валерианки дам. Может быть, вина?

   О б о л ь я н и н о в. К черту вино и валерианку! Разве [мне поможет валерианка?]

   Голос поет: "...Напоминают мне они другую жизнь и берег дальний..."

   З о я (печально). Чем же мне вам помочь? Боже мой!

   О б о л ь я н и н о в. Убейте меня!

   З о я. Нет, я не в силах видеть, как вы мучаетесь! Бороться не можете, Павлик? В аптеку! Рецепт есть?

   О б о л ь я н и н о в. Нет, нет. Этот бездельник врач уехал на дачу. На дачу! Люди погибают, а он по дачам разъезжает. К китайцу! Я больше не могу. К китайцу!

   Зоя. К китайцу. Да... да... Манюшка, Манюшка!

   Манюшка появилась.

   З о я.