– Что вы, что вы, да как можно! Позвольте лучше я!

    – Позвольте вам не позволить...

    Третий откинулся на спинку кресла и насмешливо наблюдал как рыжий и второй, какого-то кенгурячьего оттенка, с поклонами наливают друг другу в кубки, из которых пристало бы поить коней, а не философов. Впрочем, странствующие могут пить как верблюды про запас. От их столика теперь несло свежим воздухом, как бывает после короткой летней грозы, а оба философа выглядели поздоровевшими и посвежевшими.

    Витим горестно вздохнул:

    – Все бы споры так разрешались!

    – Магия? – спросил я тихонько

    – Да, – ответил он так же тихо. – Самая высокая магия суметь сказать: простите, я был не прав!

    Большеног проговорил тоскливо:

    – Да, это заклятие сразу обезоруживает противника и лечит раны... Но как немногие могут выговорить...

    В углу рассвирепевший молодой мужик разбойничьего вида прижал к стене другого и яростно лупил. Я слышал только глухие удары. Извиваемый что-то вопил, что и он тоже, что его не так поняли, что он из своих, только немножко другой.

    Витим, уловив мой взгляд, буркнул равнодушно:

    – Да это тот... ну, который ненавидит, лупит чересчур хороброго... Не отвлекайся, не отвлекайся! Так, говоришь, звали на королевскую службу?

    Я насторожился:

    – Разве я такое говорил?

    Бородач отмахнулся:

    – Нет, но это же понятно. Посмотри на себя! Тебе в самый раз стать во главе королевских войск. Будешь мечом и щитом от натиска варварских орд. Потом, понятно, переворот, ты режешь местного короля в постели как барана, берешь власть в свои руки.

    Я поморщился:

    – Почему так?

    – А так всегда делается, – объяснил он. – Думаешь, местный король родился здесь? Нет, он однажды въехал в ворота этого града на большом белом жеребце. За его плечами была рукоять длинного двуручного меча, на луке седла с одной стороны свисал мощный составной лук, колчан со стрелами и тула в запасными тетивами и наконечниками, а с другой – боевой топор, пара дротиков и швыряльные ножи...

    Глава 5

    Кто-то похлопал меня по колену. Я скосил глаза вниз, но вместо страшной рожи гнома наткнулся на совсем жуткую морду огромной рыжей собаки с печально повисшими ушами. Она неотрывно смотрела на кость с остатками мяса в моей руке, потом с усилием перевела тяжелый как двухпудовую гирю взор на меня. Ее толстая когтистая лапа поднялась, снова похлопала по колену.

    – Ах да, – спохватился я. – заплати налоги и спи спокойно... Держи!

    Она схватила кость, та сразу хрустнула и брызнула в мощных челюстях. Глаза собаки чуть потеплели, она даже вильнула толстым как обрезок колбасы обрубком хвоста и умчалась, подсвеченная красным огнем жаровен.

    Других собак не было, что мне показалось странным, ведь в корчме даже удалые песни не заглушали мощный чавк работающих челюстей, а кости с остатками мяса сыпались под стол как майские хрущи в теплый вечер.

    Бородач перехватил мой взгляд:

    – Здесь только одна собака. Хозяйки!

    – Мысли читаешь, что ли? – спросил я с неудовольствием.

    – Могу, – сообщил бородач усмешливо.