Когда она приподняла салфетку из дамасской ткани и протянула корзинку своему мужчине, Рейдж отложил нож с вилкой и взял три булочки, устраивая их на тарелке. Потом снова взялся за столовые приборы и вернулся к методичному, аккуратному уничтожению ростбифа весом в восемь фунтов, не меньше.

По неясной причине, когда она взяла булочку — всего одну — то вспомнила их первый ужин в «Фрайдис» на площади Луки. Рейдж заказал тарелки четыре еды… и она приготовилась к безудержному обжорству с его стороны. Вместо этого он поразил ее столовыми манерами Эмили Пост, аккуратностью и размеренностью движений, начиная от того, как он запускал в рот вилку, полную еды, до того, как он работал ножом и периодически прерывался, чтобы промокнуть рот салфеткой.

Откинувшись на спинку стула, Мэри уставилась на стол. Широкое полотно из красно-коричневого дерева было заставлено всевозможными сияющими, блестящими блюдами, и казалась странной мысль, что она привыкла к этой роскоши, всесторонней поддержке, уровню жизни, настолько далекому от того, где она выросла, за пределами всего, что она ожидала… Мэри всегда считала, что подобное встречается только в романах.

Но она не зацикливалась на всей этой роскоши.

Нет, Мэри смотрела на Зи и Бэллу. Пара сидела прямо напротив нее, и было невозможно отвести взгляд от того, как они передавали Наллу с рук на руки, как Зи выбирал самые лакомые кусочки на своей тарелке, чтобы с рук покормить малышку, а Бэлла вытирала пухленький подбородок или поправляла потрясающий розовый костюмчик, отделанный рюшами. Время от времени родители смотрели друг на друга поверх ребенка, обменивались улыбками или словами.

Мэри нахмурилась, обратив внимание на рабские метки, вытатуированные на запястьях и шее Зи. Татуировки казались такими темными на его загорелой коже, ужасные метки въелись навечно.

Они с Зи провели много времени в подвале, в той старой котельной, обсуждая то, что с ним происходило, пока он был рабом крови. Столько насилия. Столько шрамов, изнутри и снаружи. Но он пережил это, победил прошлое, построив не только прекрасные отношения с любимой женщиной, но также он был благословлен чудесной дочерью.

Господи, и она беспокоилась о том, что произошло в ее жизни? Да, ей пришлось позаботиться о своей матери, когда женщина умерла. Да, она сама долго болела. Да, она лишилась возможности подарить жизнь собственному ребенку. Но это не сравнится с тем, через что прошел Зэйдист, со страданиями Битти.

Если Зи смог оправиться от пыток и сексуального насилия, чтобы стать хорошим отцом для их драгоценной малышки? Вот, что значит сила.

Мэри потерла центр груди, растирая мучившую ее боль. Конечно, они с Рейджем смогли поговорить, и да, она была рада, что он понял свои чувства. Но печаль Рейджа о том, что они не могли иметь нормальную семью, ощущалась подобно гриппу. После того, как они закрыли разговор, после того, как занялись любовью, а потом устроились в их постели, после того, как он уснул, тихо посапывая возле нее… она не сомкнула глаз весь день, прислушиваясь к отдаленному сдавленному шепоту додженов и тихому шуму пылесоса в кабинете Рофа, чувствуя слабый запах лимонного средства для мытья полов.

Она совсем не спала.

Вопрос, который раньше никогда не тревожил ее, сейчас не покидал ее голову. И, Господи, это была заноза в заднице. Мэри могла поклясться, что пережила проблему с детьми еще до того, как она успела показаться на горизонте.

Да, ее бесплодие спасло их обоих, но это не значило, что все было прекрасно…

— Хэй.

Встряхнувшись, она нацепила улыбку на лицо и решительно сосредоточилась на еде, которая волшебным образом появилась на ее тарелке. Да, очевидно, она сама положила себе завтрак и даже не заметила этого.

— И тебе «хэй», — сказала она с показной веселостью. — Как твои пол-коровы…

— Мэри, — сказал он тихо.