|
— На Сентия, — вызывающе произнес он. Я улыбнулся. Посмотрим, сколько продлится твой патриотизм. Скорее всего, от него не останется и следа, когда подойдет очередь делать ставки. Право первого хода обычно разыгрывается очень просто: один игрок зажимает в руке копьеносца, а второй угадывает, в какой руке фигура. На этот раз, однако, решили сделать по-другому. Желтого и красного копьеносцев бросят в накрытый малиновой салфеткой шлем. Скорм и Сентий одновременно опустят в него руки и вытащат по фигурке. До стола оставалось шагов двадцать. — Смотрите! — воскликнул кто-то. От золотых шатров по направлению к амфитеатру одновременно двинулись две группы. Где-то посередине шествовали Скорм и Сентий. Старейшина касты игроков вместе с помощниками ожидал их на каменных ступенях амфитеатра. Похоже, они определятся раньше, чем до меня дойдет очередь. Если Скорму выпадет играть желтыми, я не выиграю ничего, сколько бы ни поставил. — Серебряный тарск на Скорма из Ара, — произнес житель Коса, до которого дошла очередь. До стола оставалось несколько человек. — Четырнадцать против одного за чемпиона Ара, — объявил условия пари устроитель сделок. — Ставлю тысячу четыреста золотых тарное на чемпиона Ара, — произнес я. — Ты что, спятил? — вырвалось у чиновника. — Откуда ты? — Меня зовут Боск из Порт-Кара, — ответил я. — Принято! — выкрикнул он и протянул мне бумагу. — Смотрите! Смотрите! — закричали вокруг. Над амфитеатром развернулся штандарт города Ара. Желтыми выпало играть Скорму. Поднялся неимоверный шум. Жители Ара обнимались и поздравляли друг друга. На несколько секунд штандарт передали в руки Скорма. Он потряс им перед толпой, потом вручил распорядителю игры и пропал из виду. — Следующий! — выкрикнул устроитель сделок и объявил новые условия: — Тридцать шесть против одного за чемпиона Ара! Кто-то застонал. Я улыбнулся и отошел в сторону. Конечно, условия могли быть и получше. Хорошо, что я успел поставить до того, как ставки против бедного Сентия удвоились. Как-никак, а сто золотых тарное я сегодня заработаю. Неплохо. Я решил пройтись вдоль деревянных помостов. Может, куплю себе на ночь девочку, а утром продам. Над огромным павильоном для торговли рабынями колыхался голубой шелковый купол. Издалека донесся запах верра. Воздух был чист и прозрачен. Внутри павильона, как всегда, царила суета. Длинные деревянные подмостки тянулись, насколько хватал глаз. За день их было не обойти. Я медленно побрел вдоль невысокого помоста, читая написанные мелким шрифтом вывески: «Девушки Сорба из Турии» или «Рабыни принадлежат Теналиону из Ара». Закованная в цепи невольница протянула руки и взмолилась: — Купи меня, господин! Я прошел мимо. Две рабыни стояли спиной друг к другу, руки их были скованы. Большинство невольниц стояли на коленях или сидели на помостах. Одна девушка высоко запрокинула голову, врач осматривал ее зубы. На другой платформе осуществлялась кормежка: раб притащил огромный котел с водянистым супом. Девушки поочередно опускали в него пригоршни, после чего долго облизывали пальцы и вытирали руки о тело. Основные торги начинались вечером в павильоне, после захода солнца, хотя многие предпочитали покупать рабынь прямо с платформ. Всех рабынь продать никогда не удается. |
