|
До чего же соблазнительный костюмчик. — А ты молодец, — заметил я. — Долго держишься. Может, хочешь перекусить? — Хорошо бы. — Раб облизнул потрескавшиеся губы. Я швырнул ему кусок мяса, и он с рычанием опустился на корточки. Никогда не видел, чтобы человек ел так жадно. — Паги выпьешь? — Нет. — Значит, решил убежать? — Попробую, будь оно проклято. — Шансов у тебя немного, — заметил я. — Зато поел. — А ты смелый парень, — сказал я. — У них есть слин? — спросил он. — Нет. Похоже, они играют честно. — Верхом, да еще с оружием, можно поиграть в благородство. — Не нравится? — Если они не найдут меня сегодня, — с набитым ртом произнес раб, — завтра они притащат слина. — Тогда тебе точно конец, — кивнул я. — Слин берет след лучше ларла или кюра. Слин неутомим и беспощаден. — Один шанс у меня есть, — сказал он. — Какой же? — Они идут цепью. Девчонка в середине. На ее пути я оставил клочок своей накидки. Теперь она идет точно по следу. Заглотила наживку. — Она созовет стражников, и твоя песенка спета. — Я рассчитываю на ее тщеславие. Это ее охота, а не их. Она не захочет делить славу. — Ты в самом деле надеешься уйти от лучника верхом на тарларионе? Пусть даже и женщины? — Почему нет? — пожал плечами великан. — Где же ты собираешься прятаться? — спросил я, оглядывая равнину. — Найду где, — усмехнулся он, поднялся на ноги и вытер ладони о бедра. Затем он опустился на живот и долго пил прохладную чистую воду из пруда. Напившись, раб отломил тростинку и зашел в пруд по пояс. — Правильно, — кивнул я. — Вот и убежище. Все следы теряются у воды. Девушка снова прижалась к моим ногам. — Можно я заработаю свое изнасилование, господин? — попросила она. Я улыбнулся. Тлеющий в каждой женщине рабский огонь разгорелся в ней с неожиданной силой. Не зря в Торвальдсленде говорят, что женщины из Кассау — прирожденные рабыни. — Отвратительно! — воскликнула сидящая на тарларионе женщина в охотничьем костюме. Рабыня так хорошо поработала, что я не заметил, как она к нам приблизилась. — Приветствую тебя, — поднял я руку. — Не хотела прерывать твое удовольствие, — холодно заметила охотница. Рабыня смущенно нырнула под шкуры. Очевидно, в присутствии свободной женщины она чувствовала себя неловко. — Ну что, нашли свою добычу? — поинтересовался я. — Пока нет, — ответила охотница. — Но он где-то рядом. — Я никого не видел, — сказал я. — Правда, и не приглядывался. — Тебе было чем заняться, — презрительно заметила она. Меня всегда поражала ненависть, которую испытывают свободные женщины к рабыням. |
