|
Я вскрикнул и невольно поднялся. Видя такую отсталость и провинциальность, все пассажиры громко рассмеялись. А Тоня восторженно захлопала в ладоши. - Вот это мне нравится! Это настоящая езда! - говорила она. Я тоскливо заглядывал в окно: когда же кончится это мутное мелькание? В Андижане я запросил пощады. Надо же немного передохнуть после всех этих сверхскоростных передряг. Но Тоня и слушать не хотела. Ее обуял демон неукротимости. - Вы испортите мне весь график. У меня согласовано все до одной минуты. И мы вновь как одержимые помчались на аэродром. Путь от Андижана до Оша мы пролетели на обыкновенном аэроплане. Его совсем немалую скорость - четыреста пятьдесят километров в час - Тона считала черепашьей. На беду, мотор закапризничал, и мы сделали вынужденную посадку. Пока бортмеханик возился с мотором, я вышел из кабины и растянулся на песке. Но песок был невыносимо горячий. Солнце палило немилосердно, и мне пришлось убраться в душную кабину. Обливаясь потом, я проклинал в душе наше путешествие и мечтал о ленинградском мелком дождике. Тоня нервничала, боясь опоздать в Оше к отлету дирижабля. На мое несчастье, мы не опоздали и прилетели на аэродром за полчаса до отлета дирижабля. Этот металлический гигант из гофрированной стали должен был нас доставить в город Кэц. Мы добежали до причальной мачты, быстро поднялись на лифте и вошли в гондолу. Путешествие на дирижабле оставило самое приятное воспоминание. Каюты гондолы охлаждались и хорошо вентилировались. Скорость - всего двести двадцать километров в час. Ни качки, ни тряски и полное отсутствие пыли. Мы хорошо пообедали в уютной кают-компании. За столом слышались новые слова: Алай, Кара-куль, Хорог. Памир с высоты произвел на меня довольно мрачное впечатление. Недаром эту "крышу мира" называют "подножием смерти". Ледяные реки, горы, ущелья, морены, снежные стены, увенчанные черными каменными зубцами, - траурный наряд гор. И лишь глубоко внизу - зеленые пастбища. Какой-то пассажир-альпинист, указывая на покрытые зеленоватым льдом горы, объяснял Тоне: - Вот это гладкий ледник, это игольчатый, вон там бугристый, дальше волнообразный, ступенчатый... Внезапно сверкнула гладь озера... - Кара-куль. Высота три тысячи девятьсот девяносто метров над уровнем моря, - сказал альпинист. - Посмотрите, посмотрите! - окликает меня Тоня. Смотрю. Озеро как озеро. Блестит. А Тоня восхищается. - Какая красота! - Да, блестящее озеро, - говорю я, чтоб не обидеть Тоню. 3. Я СТАНОВЛЮСЬ СЫЩИКОМ Но вот мы идем на посадку. Я вижу с дирижабля общий вид города. Он расположен в очень длинной, узкой высокогорной долине меж снеговых вершин. Долина имеет почти прямое направление с запада на восток. Возле самого города она расширяется. У южного края ее находится большое горное озеро. Альпинист говорит, что оно очень глубокое. |
