|
Он знал, что они никогда ничего не найдут. Он был хитрый. Какие там сейфы, какие камеры хранения… на них тоже нужны деньги, а откуда у него… Просто, как бином Ньютона. Непромокаемый пакет плюс мать сыра земля. Он долго думал, где прикопать дело своей жизни. Где прячут лист? В лесу. Если человек идет с лопатой в парк, туда, где царские дворцы и Чесменские всякие колонны, или в загаженные пустыри, или к гаражам — это наводит на размышления. А вот если он идет туда, где нашинкованы приусадебные участки для жителей чуть ли не всего Пушкина… Едва успеет сойти снег — пол-России встает на лопату; потребительской корзины, которую назначили для нас аскеты из Белого дома, нам, обжорам, почему-то не хватает… Так что милости просим, господа любители дармовщинки. Узрите. Вот я с грязным рюкзаком на спине и лопатою на плече пересекаю железку прямо перед платформами станции Детское Село, вот шагаю себе параллельно железке по Удаловской так называемой улице — кусты, заборы, мозаичный хлипкий асфальт — в поля, в поля, в благословенные края, где в синем небе плещут крылышками звонкие жаворонки, а кругом — грядки, грядки, грядки, а над ними — спины, спины, спины… Знаете загадку: брюшко беленькое, спинка черненькая, лапки в навозе? Со спутника вы, что ли, снимете, где именно я помог знакомым, скажем, подкопать редиску? Да и то — поздно. Уже все — там, в русской земле, и где копать — знаю только я. Капитан Сильвер. Граф Монте-Кристо. Не получите, твари. Наше. Советское, поняли?! Никогда он это не продаст. Пусть лучше сгниет. Он не знал, откуда в нем эта пещерная, недостойная ученого нетерпимость. Наверное, он был достоин за нее осуждения. Казалось бы — пусть достанется человечеству… Кто богаче, кто умнее, кто способней и удачливей — тот и применит, если захочет, если это и впрямь нужно… А я — не отдам. Мое право. У нас демократия. Значит, на продажу у него был только он сам — и эта маленькая квартира. Простор для маневра оказался, что греха таить, невелик. Говорят, сейчас модно и выгодно торговать органами для трансплантации, по зрелом размышлении вспомнил Журанков, Здоровьем бог его не обидел, так что… Он присел к компьютеру. Благословенное время, когда можно узнать все обо всем, не выходя из дома! Можно экономить на хлебе, но нельзя — на скорости подключения… Уже через какие-то десять минут, пробежавшись по поисковым программам, Журанков потрясенно читал: _«Почки._В_нашей_стране_торговать_человеческими_органами_—_тяжкое_преступление,_но_за_рубежом_почка_стоит_от_10_до_50_тысяч_долларов._Потенциальные_покупатели_имеются_в_Японии,_Индии,_Ливии,_Гонконге,_Англии_и_Германии._ _Костный_мозг._В_США_костный_мозг_можно_только_пожертвовать,_став_бескорыстным_донором,_но_за_границей_существует_длинная_очередь_желающих_приобрести_его_за_сумасшедшие_деньги._ _В_среднем_небольшое_количество_костного_мозга_стоит_10_тысяч_долларов._ _Печень._Этот_внутренний_орган_восстанавливается,_поэтому_может_идти_речь_о_нескольких_порциях_на_продажу._Один_срез_печени_за_пределами_США_стоит_около_150 тыс._долларов._ _Роговица._За_границей_эта_важнейшая_часть_человеческого_глаза_продается_по_4 тыс._долларов,_хотя_несчастным,_вынужденным_пойти_на_это,_приходится_остаток_дней_носить_пиратскую_повязку_или_вставной_глаз…»_ Самое странное — у Журанкова даже сомнений не возникало в том, что он должен сделать это. Она же попросила. Он же обещал. И какая разница, что, если вдуматься, ее — той, тогдашней, любимой и влюбленной, светящейся в ночи — давно уж на самом-то деле нет. Нет нигде на белом свете, словно она умерла. Даром что незабываемое тело ее по-прежнему живет, охорашивается, надевает колготки. |
