– Совет Церкви собирается раз в год, и именно там принимаются его решения. Я могу отвезти вас обратно туда, если вы желаете.

Флинкс покачал головой, не в состоянии скрыть свое разочарование. Но если это был склад старых архивов, он мог содержать то, что Флинкс явился посмотреть. Если нет – ну, он мог заняться разрешением проблемы отъезда с этого острова, не навлекая на себя нежелательные вопросы. Наверное, в провинцию Индию, в Аллахабад…

– Вы сказали, что никогда не бывали внутри, – повернулся он к старику. – Церковь запрещает там появляться?

Шофера это, похоже, позабавило.

– Насколько я слышал, нет. Просто нет никакой причины появляться там. Но если вы желаете…

Флинкс двинулся обратно к машине:

– Поедемте. Вы можете оставить меня там.

– Ты уверен, сынок? – заботливо спросил старик, поглядывая на закатывающееся солнце во влажном небе. – Скоро стемнеет. У тебя могут возникнуть трудности с поиском транспорта обратно в город.

– Но я думал… – начал было Флинкс.

Старик медленно покачал головой и терпеливо объяснил:

– Ты все еще не слушаешь. Разве я не сказал тебе, что это всего лишь место хранения? Там нет никакого движения, в долине‑то. Это место медленно растущих вещей, тусклое, далекое от любого городишки. Будь я Церковником, я бы скорее предпочел расположиться в Беноа или Денпасаре. Здесь одиноко. Но, – он пожал плечами, – деньги ваши. По крайней мере, ночь будет теплой.

Они забрались обратно в машину, и он начал спуск по узкой извилистой тропе, не замеченной Флинксом раньше.

– Если вы не достанете транспорта обратно, то можете попробовать спать на земле. Берегитесь, однако, сороконожек, у них неприятный укус. Я уверен, что какой‑нибудь фермер подвезет вас утром до города – если вы встанете достаточно рано, чтобы поймать его.

– Спасибо, – поблагодарил Флинкс, не сводя глаз с долины внизу. С ее сверкающим озером, притулившимся у подножия большого вулкана, она и впрямь выглядела привлекательно, хотя его внимание по‑прежнему притягивала прозаическая архитектура Корпуса. Та стала еще менее впечатляющей, когда они подъехали поближе. Аквамариновая эмаль казалась застывшей на фоне богатых коричневых и зеленых цветов опоясывающей горы растительности. Когда они достигли дна долины, Флинкс увидел, что строения были лишены окон. Как и подобает, мрачно подумал он, учреждению, посвященному вещам, а не людям.

Машина остановилась перед тем, что, должно быть, являлось парадным входом, поскольку это был единственный вход. Никаких массивных скульптур, изображающих братство челанксов, никаких бьющих фонтанов по бокам от простой двери с двойными стеклами. В стороне было припарковано несколько непримечательных на вид машин.

Флинкс открыл дверцу и вылез. Пип пошевелился в свободных складках комбинезона, и Флинкс утихомирил своего беспокойного приятеля, пока вручал старому водителю свой картометр.

Шофер сунул его в большую щель на приборной доске и подождал, пока компактный инструмент не перестал гудеть. По завершении передачи финсредств он вручил картометр обратно Флинксу.

– Желаю тебе удачи, сынок. Надеюсь, твой визит окажется стоящим всех твоих хлопот с прибытием сюда. – Он помахал рукой из машины, тронувшись обратно к горной дороге.

"Хлопоты – неадекватное слово, старик", подумал Флинкс, крикнув ему на прощание: – Селамат сеанг!

С минуту Флинкс постоял один перед Корпусом, слушая тихое журчание воды, падавшей с террасы на террасу. Через поля до него донеслось тихое "хут‑тут" направляемого рукой фермера механического культиватора. По словам старого шофера‑гида, люди тут занимались уборкой своего пятого урожая риса и начинали сеять шестой.