– Сейчас узнаю, – охранник направился в караульное помещение.

– Бесполезно, – Ева оглядела шлагбаум и высокую изгородь из колючей проволоки. Пространство за ней было уставлено бочками, залитыми цементным раствором; из‑за них машины не могли быстро проскочить на территорию, приходилось петлять. – Все равно они ничего не скажут.

– А я хочу знать почему, – настаивала Мэвис.

– Тогда не надо было надевать значок «Матери против бомбы».

Мэвис неохотно сняла значок.

– Возмутительно! Какая же это свободная страна, если…

Она не договорила, в дверях караулки появился лейтенант. Он оглядел гостей и произнес:

– Извините, пожалуйста, у нас служба безопасности проводит учения. Они продлятся недолго. Вы не могли бы заехать завтра?

– Завтра никак нельзя, – сказала Мэвис – Мы непременно должны поговорить с мистером Блюджоном сегодня. Очень вас прошу, позвоните ему или пошлите за ним. Будьте так добры.

– Конечно, конечно. Что ему передать?

– Скажите, что миссис Уилт хочет кое‑что выяснить насчет своего мужа, мистера Генри Уилта. Он читает у вас лекции о британской культуре.

– А, мистер Уилт, – оживился лейтенант. – Да‑да, капитан Клодиак про него рассказывала. Она ходит на его лекции. Очень довольна. Ну хорошо, сейчас узнаю.

Лейтенант снова ушел в караулку.

– Что я говорила, – заметила Мэвис. – Какая‑то девка очень довольна твоим Генри. Интересно, чем он ее так разудовольствовал?

Ева не слышала. Итак, надеяться больше не на что: Генри действительно ее обманывал. Она оглядела унылые постройки и сборный дом за оградой, и ей представилось ее унылое, беспросветное будущее. Генри ушел к другой, может быть, к этой самой Клодиак. Еве придется самой воспитывать близняшек, прозябать в нищете. Отныне она… как это?.. Мать‑одиночка? Что же за семья без отца? И где теперь взять денег на школу для близняшек? Неужто идти на поклон к системе социального обеспечения, выстаивать очереди за субсидиями вместе со всякими тетками? Ну уж нет. Ева пойдет работать. В лепешку разобьется, а не допустит, чтобы…

Но Ева недолго предавалась мыслям о безрадостном будущем и собственной стойкости: вернулся лейтенант. Его словно подменили.

– Виноват, произошла ошибка, – отрывисто бросил он. – Уезжайте, пожалуйста. У нас учения по безопасности.

Его бесцеремонность окончательно вывела Мэвис из себя:

– Ошибка? Что еще за ошибка? Вы сами сказали, что муж миссис Уилт…

– Ничего я не говорил, – отрезал лейтенант и, повернувшись на каблуках, приказал поднять шлагбаум и пропустить подъехавший грузовик.

– Ну знаете! – бушевала Мэвис. – Я такой наглости в жизни не видела Ева, ты же слышала, что он недавно говорил, и вот…

Но Ева в порыве решимости устремилась к шлагбауму. Так и есть. Генри на базе! Недаром лейтенант переменился до неузнаваемости: сперва – сама любезность, и вдруг – этот непроницаемый взгляд. И Ева не раздумывая ринулась навстречу унылой жизни без Генри, в пустыню за оградой. Надо срочно разыскать мужа и объясниться. Кто‑то бросился наперерез. Замелькали руки, бежавший упал. На Еву накинулись еще трое – она даже не разглядела их лиц, – схватили, потащили назад. Словно в забытьи, Ева слышала крик Мэвис.

– Падай! Падай!

Ева как подкошенная рухнула на землю. Рядом с ней растянулись двое нападавших, а третий пытался вытащить из‑под нее свою руку.

Минуты через три Еву выволокли за шлагбаум и положили на дорогу. Она лежала в пыли, сверкая дырой на колготках и стоптанными каблуками.