— Ах, Николай?…

— Николай Ростиков, — неохотно сказал Коля.

— Очень приятно с тобой познакомиться, Николай Ростиков… Так вот что, если что‑нибудь узнаешь от местных жителей или, скажем, увидишь какое‑нибудь необычное углубление в почве — видно, частенько бродишь по лесу, — позвони вот по этому телефону. — Михантьев протянул Коле листок с напечатанным на нем номером телефона.

— «Дмитрий Дмитриевич Михантьев», — прочел Коля вслух.

— Я хотел бы только предупредить тебя… Видишь ли, в нашей стране все упавшие на землю метеориты — небесные тела — объявлены государственной собственностью; каждый, кто нашел метеорит, обязан отнести его в Комитет по метеоритам Академии наук.

— Если я что‑нибудь найду, тогда… — спохватился Коля.

— Да, да, конечно… Ну, я еще поброжу, Николай Ростиков… Пока!

«И как он догадался? — думал Коля. — Да неужели я не имею права хоть на кусочек? Так я и отдам ему! Сначала сам исследую!»

— Николай! — крикнул издали Михантьев. — Ты мне сегодня к вечеру позвони, ладно?

— Так если, если найду что… — ответил Коля.. — Лучше сегодня… — вновь закричал Михантьев. — Ничего я не нашел! — громко сказал Коля, но Михантьев уже повернулся к нему спиной и, подтянув быстрым движением рук голенище сапога, скрылся в кустак.

ПОЯВЛЕНИЕ НЕЗНАКОМЦА

Коля завернул камень в плащ, обвязал сверток поясом и побрел домой.

Тетя Фиса ушла на работу. Коля налил в таз воды, погрузил в воду найденный им камень и тщательно его обмыл. Искры больше не жалили Колю, а отмытый камень разочаровал его: он был похож на обыкновенный гранит.

«Интересно, — думал Коля, — не этот ли камень ищет Михантьев? Отдать, видимо, его придется… А я его распилю, одну половину возьму себе, а другую снесу в Академию наук».

Коля достал пилу‑ножовку, легко пропилил до половины камня и тут обнаружил, что опилок не было… «Как здорово… Вот стану физиком, всё раскрою, обязательно».

Опилки появились только тогда, когда ножовка вошла в сиденье табуретки, на которой лежал камень. Это были явно древесные опилки, да и камень, хоть и был распилен, не распался. Коля стукнул им о край табуретки — безрезультатно. Камень пропустил сквозь себя полотно ножовки и вновь как бы сросся. Только желтоватая полоска на его поверхности указывала на то, что он был распилен.

«Да это же открытие! Вещество, которое само себя восстанавливает!» Коля достал чернильный карандаш и сделал на камне надпись: «Откр. № I», что означало — «Открытие номер один», и положил камень под кровать.

Планы всевозможных экспериментов с камнем роились у него в голове, но сегодня в шесть была консультация по химии, и нужно было спешить. Он взял тетрадку, замок, висевший на вешалке, но тут взглянул на свои брюки и ужаснулся. Он совсем забыл, что весь вымазался в глине. Пока он переодевался, пришла с работы Анфиса Тимофеевна и закричала прямо с порога:

— Ты где это пропадал? В такую грозу куда‑то сбежал?

— Не сердитесь, тетя Фиса. И там, в кладовке, мои брюки, так вы их не трогайте. Я сам…

«И что это он натворил? — думала Анфиса Тимофеевна. — И где это он был, что так измазался? И туда же — я сам! „Сам! Сам!“ Попробуй отчисти…»

Анфиса Тимофеевна вынесла брюки и куртку во двор, ножом отскребла с них глину. Потом растопила печь и повесила брюки на вьюшку. — сушиться. Сделав еще несколько неотложных дел, Анфиса Тимофеевна неожиданно натолкнулась на камень, лежащий под Колиной кроватью.