- Приготовь магнетон. Как только увидишь взрыв, направляйся прямо ко мне. И сразу туда - в девятнадцатый век. Следует еще разгадать тайну волшебной чаши. Тайна эта первостепенна. Нам нужна субстанция, возникающая в ней. Ты понял, мой дорогой Ягу?

- Хорошо, Ариман, я буду готов!

Наступил час эксперимента. В зале остались Гореница и Синг Свет погас, только глобус Земли мерцал мягким зеленоватым сиянием. На экране возникло лицо веселого вихрастого парня - инженера Соколенке из Института Проблем Бытия. Он увидел Гореницу, приветливо кивнул.

- У нас все готово. Готовы ли вы?

- Они на месте? - тревожно спросил Гореница.

- Да. В локализованном месте. Публика вне пределов Ботанического сада.

- Санитарная служба?

- Все в ажуре. Не беспокойтесь.

- Как Василий Иванович?

- Трепещет, аки лист осиновый, - засмеялся Соколенко. - Почти в беспамятстве.

- Вы предлагали ему подумать еще раз?

- Куда там! Лучше умру, говорит, нежели откажусь. Хочу хотя бы краешком глаза заглянуть в родной век.

- Так и сказал? - удивился Гореница.

- Эге, "Родной век", говорит. А что? Мне нравится. Лирика...

- Оковы...

- Что вы сказали? - не понял инженер

- Оковы времени, говорю. Приятно и страшно. Ну, достаточно. Даю синхронизацию. Прошу сигнал готовности.

- Даю.

Гигантский глобус покачнулся, поплыл. Вместе с ним поплыло кресло, в котором сидел Синг, сосредоточившись на определенной географической точке в Киеве и фиксируя ее взглядом. В сложной системе хронотрансформатора он был медиатором-индуктором, замыкающим через свою психику две фазы времени настоящее и прошлое.

- Готовы? - резко спросил Гореница.

- Готовы, - ответила Земля.

- Включаю!

Рефлекторы генераторов за куполом лунного городка окружились еле заметным сиянием. К земному серпу протянулась дорожка, подобная прозрачному серебристому мечу.

- Они исчезли, - громким шепотом отозвался с экрана Соколенко. - Успех, Сергей! Успех!

- Погоди! - молвил Гореница. - Не говори гоп, пока...

Он не успел закончить фразы. В сумерках зала пророкотала фиолетовая лента молнии. Глобус был охвачен пламенем, он взорвался и разлетелся на части. Гореница страшно закричал, схватился руками за лицо и упал вниз лицом, словно сраженный выстрелом.

- Сергей! Сережа! - восклицал на экране Соколенко. - Что случилось? Что с тобою?

Лунная хроностанция молчала...

Волна забытья сошла, откатилась. Галя ощутила боль в руках и ногах. Пошевелилась. Жива!

Раскрыла глаза. Сумрак. Желтоватый свет. Неясные тени. Где она?

В сознание врывались образы, будто несущиеся в вихре листья: призрачная встреча с отцом, поездка в машине, чудовищный финал.

Она поднялась на ноги. Ухватилась за что-то твердое. Это была узенькая кровать, прикрытая жестким одеялом. Скорее! Надо действовать. Совершено преступление, и бандиты убили отца. Боже мой, скорее бы выбраться отсюда! Может быть, он еще живой!

Сквозь узенькое окошечко проникал предвечерний свет. Покачивалась зеленая ветка каштана. С противоположной стороны темнела узкая дверь.

Галя бросилась к ней, толкнула. Она не поддавалась. Девушка начала бить кулачками по дубовым доскам, окованным медью. Звук был невыразительный, глухой.

Обессиленно прижалась к двери. Что ж это такое? Неужели в нашей стране такое возможно? Какое-то злодейское подполье, темница? Хотя бы людей увидеть!

Послышались неясные звуки. Галя закричала. Снова тишина.

- Кто есть живой? - отчаянно заголосила девушка. - Люди!

Что-то зашуршало, дверь со скрипом открылась. На пороге возникла высокая женская фигура в черном. Она держала в руках кувшин с водою, краюху хлеба, еще что-то, завернутое в белый рушник. Женщина была спокойна, сосредоточенна, из-под черного платка на Галю смотрели огромные глаза, обрамленные темными ресницами. Казалось, что взгляд ее сияет в сумраке.