К черту эти хорошенькие голубые глазки!

И ведь его наверняка обвинят в том, что он попал под влияние этих хорошеньких голубых глазок. Такие дети должны тихо сидеть дома.

Владелец животного отвечает за нанесенный его подопечным ущерб, имелись тысячи дел о «сбежавших животных» для оправдания такого судебного решения – здесь же, все-таки, не планета Тенкора. А эта чушь насчет того, что виноваты те, кто его напугал, – не более чем детский лепет. Для науки этот экземпляр неземного животного представлял значительный интерес, оно стоило гораздо больше, чем причиненный ущерб, и решение суда не повредит мальчику в финансовом отношении.

Он поймал себя на том, что впал в далеко не юридический образ мыслей. Платежеспособность обвиняемого – не его дело.

– Извините, ваша честь. Пожалуйста, не играйте этими штуками.

Гринберг поднял голову, готовый кого-то осадить, но перед ним стоял секретарь суда. Затем он увидел, что рассеянно трогает ручки и выключатели пульта секретаря. Он убрал руки.

– Простите.

– Человек, не разбирающийся в этих штуковинах, – сказал секретарь извиняющимся голосом, – может наделать много неприятностей.

– Да, вы правы. К сожалению, весьма правы. – Он повернулся ко всем и объявил: – Суд продолжает заседание.

Сев на свое место, Гринберг тотчас же повернулся к мисс Соренсон.

– Суд постановляет, что Ламокс не является правомочным существом…

– Ваша честь, вы поступаете самым неправильным образом! – воскликнула Бетти.

– Возможно.

С минуту она подумала.

– Мы хотим перенести разбор дела в другой округ.

– Где вы этому научились? Не беспокойтесь, в вашем деле уже имел место один перенос, когда вмешалось Министерство. Так что с этим покончено. А теперь, для разнообразия, посидите тихо.

Бетти покраснела.

– Вы себя дискредитируете.

Гринберг по своему обыкновению решил сохранить настоящее олимпийское спокойствие. Для этого ему понадобилось сделать три глубоких вдоха.

– Послушайте, девушка, – сказал он, подбирая слова, – весь день вы пытались нарушить ход дела. Вам нет больше необходимости говорить. Вы и так наговорили слишком много. Вам понятно?

– Нет, почему же, я еще буду говорить.

– Что? Повторите, пожалуйста.

Бетти посмотрела на него.

– Нет, я лучше возьму свои слова обратно, а то вы начнете говорить о «неуважении к суду»…

– Нет-нет… Я хотел запомнить это. Не думаю, что мне когда-либо приходилось слышать такие огульные утверждения. Но пусть это вас не беспокоит. Главное – попридержите язык, если, конечно, вам это удастся. Вам будет позволено говорить позднее.

– Да, сэр.

Гринберг повернулся к остальным.

– Суд раннее объявлял, что будет сделано должное уведомление, если нам предстоит продолжить рассмотрение дела до его окончания. Суд не видит причин, препятствующих этому. Будут какие-нибудь возражения?

Адвокаты беспокойно зашевелились и обменялись взглядами. Гринберг повернулся к Бетти.

– А вы?

– Я? Мне казалось, у меня нет права голоса.

– Следует ли нам закончить рассмотрение дела сегодня?

Бетти взглянула на Джона Томаса и понуро ответила:

– Возражений нет, – затем наклонилась к мальчику и прошептала: – Джонни, я честно пыталась…

Он похлопал под столом по ее руке:

– Я знаю, проныра.

Гринберг сделал вид, что ничего не слышит, и продолжил холодным официальным тоном:

– В суд поступило прошение об уничтожении неземного существа по имени Ламокс на том основании, что оно опасно и неконтролируемо. Факты не подтверждают эту точку зрения.